Крещенская ночь, метель, мороз. Время за полночь. Еду по шоссе, впереди машут — «прижмитесь к обочине, остановите машину». Открываю окно, заглядывает продрогший милиционер, грузный, в мешковатой куртке из-за которой кажется ещё неповоротливей.
— Капитан Жеглов, документы предъявите.
Протягиваю бумаги, переспрашиваю:
— Правда что ли Жеглов?
Капитан хмыкает устало:
— Ага, а там Володька Шарапов стоит, — рукой машет в сторону напарника.
— «Чёрную кошку» что ли ловите, — ляпаю первое, что на ум пришло.
Гаишник хмурится и молчит с полминуты, потом всё-таки улыбается и кивает:
— Ага, всё никак не поймаем.
Смотрит документы, отдаёт обратно, но от машины не уходит, принюхивается:
— От вас пахнет так вкусно, чем?
— Духи, — говорю.
— А какие? Жене подарю, понравились.
В сумке обнаруживается флакон, капитан высвечивает жезлом название. Буквы бледные, фонари бликуют — собеседник мой сосредоточенно вчитывается, потом негнущимися от холода пальцами лезет в карман, вытягивает ручку и блокнот, в котором неуклюже корябает название. Пишет три буквы, отогревает руки дыханием, выводит ещё три. Название длинное. От помощи отказывается «я сам, мне же надо». Я держу флакон на весу и чувствую, что пальцы закоченели уже у меня. Капитан дописывает и протягивает блокнот:
— Проверьте, верно?
Половина букв перепутана — зачёркиваю и пишу заново.
Жеглов благодарит, хвалит почерк, я желаю ему стать майором, переключаю передачу и нажимаю на газ. По пути думаю, ну чего я со своим юмором, он эти шутки по сто раз на дню слышит, от каждого встречного. Нехорошо вышло как-то и надо бы извиниться — на заправке покупаю кофе и печенье, разворачиваюсь и привожу на пост. Капитан смеётся:
— Да ладно вам, не такие уж и плохие шутки. Бывало хуже — одного за номера грязные оштрафовал, так он вообще сказал «никогда ты не будешь майором». Что уж поделаешь, лошадиная, считай, фамилия, я думал на жёнину менять, да она заартачилась, — капитан отхлёбывает кофе, улыбается и продолжает, — обычно все просто Глеб Егорычем кличут и довольны собой неимоверно. А меня не так зовут!
Как зовут так и не спросила.
— Капитан Жеглов, документы предъявите.
Протягиваю бумаги, переспрашиваю:
— Правда что ли Жеглов?
Капитан хмыкает устало:
— Ага, а там Володька Шарапов стоит, — рукой машет в сторону напарника.
— «Чёрную кошку» что ли ловите, — ляпаю первое, что на ум пришло.
Гаишник хмурится и молчит с полминуты, потом всё-таки улыбается и кивает:
— Ага, всё никак не поймаем.
Смотрит документы, отдаёт обратно, но от машины не уходит, принюхивается:
— От вас пахнет так вкусно, чем?
— Духи, — говорю.
— А какие? Жене подарю, понравились.
В сумке обнаруживается флакон, капитан высвечивает жезлом название. Буквы бледные, фонари бликуют — собеседник мой сосредоточенно вчитывается, потом негнущимися от холода пальцами лезет в карман, вытягивает ручку и блокнот, в котором неуклюже корябает название. Пишет три буквы, отогревает руки дыханием, выводит ещё три. Название длинное. От помощи отказывается «я сам, мне же надо». Я держу флакон на весу и чувствую, что пальцы закоченели уже у меня. Капитан дописывает и протягивает блокнот:
— Проверьте, верно?
Половина букв перепутана — зачёркиваю и пишу заново.
Жеглов благодарит, хвалит почерк, я желаю ему стать майором, переключаю передачу и нажимаю на газ. По пути думаю, ну чего я со своим юмором, он эти шутки по сто раз на дню слышит, от каждого встречного. Нехорошо вышло как-то и надо бы извиниться — на заправке покупаю кофе и печенье, разворачиваюсь и привожу на пост. Капитан смеётся:
— Да ладно вам, не такие уж и плохие шутки. Бывало хуже — одного за номера грязные оштрафовал, так он вообще сказал «никогда ты не будешь майором». Что уж поделаешь, лошадиная, считай, фамилия, я думал на жёнину менять, да она заартачилась, — капитан отхлёбывает кофе, улыбается и продолжает, — обычно все просто Глеб Егорычем кличут и довольны собой неимоверно. А меня не так зовут!
Как зовут так и не спросила.