В последние примерно месяцы на сопредельной территории наблюдалось довольно распространенное верование: Россия готова согласиться разойтись по текущей линии фронта, Россия готова отпустить оставшуюся часть хутора в НАТО и позволить бандеровщине нестесненно цвести там дальше, Россия ни о чем ином не мечтает, как минимально сохранить лицо - и когда вот такой исход свалится с неба, для хутора и это будет великой перемогой.
Базировалось это верование на двух вещах. На много раз сказанном с нашей стороны на всех уровнях, что любые переговоры должны учитывать текущие реалии на земле, и на осознании, что лучше на фронте для них уже не может быть ни при каких обстоятельствах, а может быть только хуже. Как раз последнее, видимо, и включало неистребимое чубатое стремление пропетлять, выразившееся в данном случае в типичном для них искажении восприятия: раз им ни о каком лучшем исходе мечтать не приходится, то и Россия ни о чем лучшем для себя мечтать не может и не должна. И надеждами подобного рода там, повторю, пробавлялись довольно многие: чем хуже дела и перспектива, тем сильнее потребность хоть в каком-то чуде, в которое надо верить, иначе психика треснет по швам.
Вчерашний день разнес эти иллюзии на молекулы. Внезапно (на самом деле, разумеется, нет) оказалось, что наши конституционно установленные границы не могут быть предметом обсуждения, что наш голос в вопросах внутреннего устройства хутора будет решающим - и что эти требования даже не умеренные, а минимальные: если их игнорировать сейчас, дальше будет только хуже. Причем хуже, скорее всего, качественно.
И поскольку у всех, кто сохранил хоть каплю разума, мечтать о перемоге на поле боя давно уже не получается, что давненько прорывается даже в тамошние эфиры и прочую инфосреду, то картину мира многим сейчас придется болезненно пересобирать руками. Выбрасывая из нее вариант "пропетлять" и оставляя только два сценария: плохой сегодня и хуже некуда завтра.
Какие конкретно последствия это повлечет для массового сознания тамошнего населения и отдельно элиток, увидим не позднее, чем обстановка на фронте изменится настолько, что о сегодняшней они начнут вспоминать с ностальгией. Но вполне не исключено, что увидим и раньше.
