Недавно в аэропорту наблюдала, как один мужчина общался со своим на вид трехлетним сыном. Мы стояли в очереди на паспортный контроль, и тут немного позади раздался грозный рык: – Куда? Быстро ко мне!
Я непроизвольно оглянулась и увидела шкодливого мальчика, покорно склонившего голову и вяло бредущего в сторону папы. После того как сын приблизился, мужчина продолжил: – Стоять! Рядом!
Еще через полминуты: – Вперед! – Короткая пауза. – Стоять! Рядом!
Я отвернулась, потому что наблюдать это было довольно неприятно. Но в любом случае до меня то и дело доносились отрывистые, даже меня немного пугающие выкрики.
В голову мне пришло, что такое общение папы с сыном больше напоминает, как хозяин дает команды своей собаке. Не самый любящий, надо сказать, хозяин. И собаке не той, которую заводят, чтобы радоваться, а наоборот настоящей служебной собаке.
Мы с мужем многозначительно переглянулись, после чего он тихо-тихо мне на ухо изрек: – А ты еще на меня жалуешься!
Я непроизвольно оглянулась и увидела шкодливого мальчика, покорно склонившего голову и вяло бредущего в сторону папы. После того как сын приблизился, мужчина продолжил: – Стоять! Рядом!
Еще через полминуты: – Вперед! – Короткая пауза. – Стоять! Рядом!
Я отвернулась, потому что наблюдать это было довольно неприятно. Но в любом случае до меня то и дело доносились отрывистые, даже меня немного пугающие выкрики.
В голову мне пришло, что такое общение папы с сыном больше напоминает, как хозяин дает команды своей собаке. Не самый любящий, надо сказать, хозяин. И собаке не той, которую заводят, чтобы радоваться, а наоборот настоящей служебной собаке.
Мы с мужем многозначительно переглянулись, после чего он тихо-тихо мне на ухо изрек: – А ты еще на меня жалуешься!