НОГАИ В РАМКАХ СОЮЗА ГОРЦЕВ - ГОРСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
«Судьба степных народов Северного Кавказа на протяжении нескольких веков была тесно переплетена с судьбой горцев. По первой и последней переписи Российской империи 1897 года только в Ставропольской губернии насчитывалось 19 тысяч туркмен и 18 тысяч ногайцев и еще несколько тысяч караногайцев в Терской области. Больше половины из них жили, ведя кочевой образ жизни, в степях Ставропольской губернии. В тисках оседлых соседей на столь небольшой территории они вели жизнь на грани физического выживания.
Исторически соседствуя с горцами, они, по сути, являлись своего рода их частью на равнине. Суровые горы и не менее суровые степи составляли единый ландшафт региона. Никто не отделял ногайца от кумыка, балкарца, карачаевца: все тюрки были не просто близкими и родственными для горцев народами, они являлись непосредственной частью местного населения. В этом есть уникальность ситуации и отличие, к примеру, от казаков, которые, даже живя в предгорье и иногда в горах, все равно не воспринимались горцами как люди гор и уж тем более как близкий народ. Последние несколько веков история горца и степного ногайца была историей совместного проживания, взаимного обогащения и доверия друг к другу. То есть закономерно, что уже Первый съезд горцев во Владикавказе в мае 1917 года ввел в состав всех образуемых ими органов представителей народов, населяющие степную часть Северного Кавказа.
Решения съезда о праве собственности на землю и перераспределении ее среди малоземельных было встречено ногайцами, как и другими представителями Северного Кавказа, с энтузиазмом.
Ногайцам приходилось учитывать разделенность своего этноса на территории от Каспийского моря до земель Причерноморья, что делало необходимым участие не только в создаваемых институтах Горской республики, но и в институтах, создаваемых на Кубани казачеством. К примеру, от горцев Баталпашинского отдела в состав Законодательной рады вошел ногаец Султан Шахим Гирей. Фактически он представлял туркмен. Подобная разделенность (между Кубанской радой и Горским правительством) была также характерна и для закубанских черкесов. Кабардинцы были представлены в составе Горского правительства, в то время как закубанские черкесы имели своего представителя в казачьих структурах правительства Кубани. Это наглядно показывает, насколько слабы были позиции горцев и Горского правительства, не сумевшего добиться объединения под своим патронажем всех народов, населявших край. Но в этот период Союз горцев на большее претендовать не мог.
Реальность была такова, что привлечение в Союз горцев, тех жителей гор и степей, кто жил в районах кубанских казаков, могло вызвать военное противостояние, что никак не входило в задачу только что организованных во Владикавказе новых структур.
Было закреплено и участие ногайцев в парламенте Горской республики – Союзном совета. В постановлении о созыве Временного союзного совета от 11 декабря 1917 года указывалось на представительство от ногайцев: «Создать особый временный союзный Совет из представителей окружных или народных комитетов, или советов последующей схеме: чеченцев – 5, осетин и кабардинцев – по 3, ногайцев и туркмен, кумыков, балкарцев и ингушей – по 2, а всего по Терской области и Ставропольской – 19, столько же и от Дагестанской области». Как видно изданного постановления, ногайцы и туркмены получили равнозначное представительство с другими горскими народами Северного Кавказа. Таким образом, ногайцы и другие степные народы в их лице принимали активное участие в различных структурах, создаваемых в эти годы на Северном Кавказе, и пытались достойно представлять и защищать свои интересы на фоне развала Российской империи.
То, что Горская республика имела виды на союз с ногайцами, было подтверждено и провозглашением ее в мае 1918 года независимой от России. Горская республика, по замыслу ее создателей, распространяла свою государственную власть "на всю территорию Дагестанской области, на шесть горских округов и караногайский участок Терской области, а также территории ногайцев и туркмен Ставропольского края"».
