Бесовской комплект


Гео и язык канала: Россия, Русский
Категория: Книги


Плохие описания хорошего (судя по всему) секса в книжках.
Для связи: @SobakaSutoolaya

Связанные каналы

Гео и язык канала
Россия, Русский
Категория
Книги
Статистика
Фильтр публикаций


Покупаем «Наследие», переходя на Литрес по ссылке на сайте Corpus.


Репост из: Поднебесный - Дорога скорби. Город-ад
Помогите! Дайте секс!


о, ебать, я «Чагина» читал как раз


День, когда какие-то старики задвигают, что Манойло «пишет как мужик / пишет как Басинский» и считают это комплиментом. День, когда гомофоб со сцены цитирует «Откровение Иоанна Богослова» и грит, что Толстой на своём колосе вертел Сартра и Камю. В этот день закрывается премия Андрея Белого. Ну чё, бля, довольны?


На самом деле кринж пиздец блядь, ну и премия, ёбаный рот этого литпроцесса


Не знаю, есть ли в «Муравьином боге» секс — прочитал страниц тридцать и мне было скучно (почти как от «Повелителя вещей» Чижовой), — но у романа есть премия «Ясная Поляна». А у Саши Николаенко есть река, куда она каждый день ходит. И все хорошо, и слава тебе, Господи.


А вот повод что-то написать — хайптрейн по Пелевину. Проглотил три книжки подряд, чего никому не желаю, но вернулся с потрясающим из «Transhumanism. Inc.»

Иван ушел в борьбу со стихиями: преодолел волны платья, кружевную пену трусиков – и отважно нырнул к тому, что было спрятано под ними.

Вот он, вход в священную пещеру, откуда вышло человечество. В ней горит вечный огонь, костер жизни, которому четыре миллиарда лет. Непрерывная цепочка любви от первой живой клетки до Няши. А он – охотник, вернувшийся в пещеру с добычей. Ну или с обещанием, что добыча будет. Его должны пустить.

Но все не так просто. Сезам надо уговорить.
Иван припал к крохотному острому уху и зашептал свое «откройся», повторяя его так и эдак – жалуясь, объясняя, что он замерз, устал, и скоро умрет, как умерли все, кто приходил к пещере прежде. Он уверял, что кроме этой норы со скрытым в ней костром ему некуда податься в ночной мгле – и сам в это верил, и сезам наконец поверил тоже, заплакал от жалости и открылся, пустив его к огню.

Иван торопливо расстегнул ремень и ворвался в пещеру.

Теперь можно было не волноваться. Огонь был где-то рядом. Вот только найти его оказалось непросто. Костер, где жил бог, делался то ближе, то дальше, и Иван стал метаться по пещере в его поисках. Но бог все время откатывался, уворачивался, и Иван понял, что тот специально играет с ним в прятки. Огонь убегал. Он хотел, чтобы Иван догнал его, и Иван побежал быстрее, еще быстрее, потом совсем быстро – и, когда он уже начал задыхаться от долгого бега в никуда, огонь вдруг вспыхнул прямо перед ним, засверкал ослепительно, охватил его тело, плеснул светом – и кончился.


Репост из: Чернотроп (замёрз)
Когда писатель идеологичен, рано или поздно он неизменно оказывается в центре противоборства литературы и политики — и чаще всего ему приходится выбирать ту или иную сторону.

Захар Прилепин служит тому примером. Вступив в литературную среду нацболом, Прилепин долгое время балансировал между политикой и литературой, удерживая равновесие — не без помощи либеральной публики, восхищённой этим интересным и боевитым moujik'ом. Но после «Обители» и 2014-го года Прилепин окончательно выбрал политику, что кардинально сказалось на его творчестве. Стало понятно: литература всегда служила Прилепину инструментом накопления социального капитала.

В среде молодых писателей Булат Ханов — один из самых ярких писателей-политиков. От книги к книге влияние левых взглядов на его прозу только росло, и в сборнике рассказов «Ибупрофен» идеология впервые начала побеждать литературу.

Тенденция хорошо просматривается на примере рассказа «Шавкат». Дело даже не в теме (классно, что Ханов описывает быт гастарбайтеров и противостояние с «эффективным» менеджером), а в том ракурсе, с которого он рассматривает выбранную проблему. Этот ракурс лишён противоречивости, а непротиворечивая проза под политическим соусом неизменно превращается в агитацию.

В итоге самыми искренними рассказами оказываются те, в которых политический контекст выкручен на минимум (например, «Фатальная стратегия»). Это справедливо — опыта у Булата Ханова не отнимешь, любой рассказ соответствует уровню, однако, маска Дональда Трампа или министр культуры Юрий Дудь толкают рассказы из сборника на один (левый) бок.

Сохранить баланс между политикой и литературой русскоязычным писателям подобного склада удаётся редко (кстати, кому? Лимонову?). Хочется пожелать Булату Ханову удержаться в шторме современности, отделить писателя от политика. И политика от писателя.

Ведь если на презентацию следующей книги придут исключительно члены Союза марксистов, то не превратится ли она в подобие съезда или кружка?

Не хотелось бы, чтобы эта ситуация стала постоянной величиной.


Сообщаю уважаемому писателю Артёму Сошникову, что на презентацию следующей книги Булата Ханова в любом случае придём мы — марксисты, завербованные через «Порнхаб».


Вообще, я и сам своего рода российская Кармен Мария Мачадо.

Девочки, записываемся на авторский курс «Пишем как Маша Гаврилова» 💅🏻💅🏻💅🏻


А вот рассказ из книжки русской Кармен Марии Мачадо Маши Гавриловой «Ужасы жизни», которая вышла у No Kidding Press. Текст называется «Экспедиция», но гораздо уместнее что-то вроде «Если б я ебал коня».

Конь стал плавно двигаться ко мне. В его лице был испуг. В моих глазах был интерес. Почему же конь идет ко мне?

Сами предложения, путаница с временами глаголов — всё кричит о принадлежности к эротической прозе. Представьте: скромница Маша отправляется в экспедицию в Алтайский край. Здесь она встречает красавца-миллиардера Коня. Он дерзок со всеми, но почему-то робеет перед Машей. Конь идёт с ней на контакт. Он хочет раскрыться перед Машей, рассказать о своих постыдных сексуальных фантазиях, однако боится спугнуть девушку. Ведь впервые в жизни Конь влюбился.

В финале — разумеется, после того, как выясняется, что все перверсии Коня происходят из трудного детства — Маша становится женой Коня, живёт в его роскошном дворце и занимается всяким. Или не занимается, потому что перевоспитала строптивого жеребца.

Ничего такого в тексте, конечно, нет. Секс здесь отсутствует, поэтому рассказ и не называется «Если б я ебал коня». Скромница Маша просто поняла:

Конь и я были одинокими волчицами.

Господи, прости нас, грешных.


«Фрукты и фруктики», к слову, отличная повесть. Там есть Дядя Якудзы, а пацаны голышом прыгают в стекловату. Про первое не знаю, но второе, как мне рассказывал сам Павел, реальная тема. Интересно, в общем. Да и как может быть плохим текст, который заканчивается репликой «охуительно»?

Я как-то написал о «Фруктах и фруктиках» вот тут, нещадно, впрочем, проспойлерив саму повесть. Но заслужив сдержанную похвалу Елены Погорелой.


Репост из: Кошелев нажимает на кнопки
В журнале «Волга» опубликовали мою повесть «Пубертат земноводных».

Ее основная миссия заключается в том, чтобы не позволить загнуться от нехватки материала телеграм-каналам, которые публикуют нелепые (а разве бывают другие?) описания секса в литературе.

Ну а если немного серьёзнее, то там про несчастных (а разве бывают другие?) старшеклассников. Мелькают тени парочки персонажей из «Фруктиков», прячется песня группы Валентин Стрыкало, упоминается около пяти разновидностей рвоты.

Читать по ссылке:
https://magazines.gorky.media/volga/2023/5/pubertat-zemnovodnyh.html

Комментарии присылать мне в лс


Вызов принят.






А вот две книжки с похожим, так сказать, ядром: «Музей „Калифорния“» Константина Куприянова и «Год порно» Ильи Мамаева-Найлза. Обе, как написал бы умный до жопы критик, автофикциональные, про мужиков, которые страдают по девушке. Обе ещё и про инаковость. Но в одной из них нормальная редактура, а в другой — Леся вставляет в себя колено.

Забравшись на Марка, Леся быстро сняла всю оставшуюся одежду с них обоих. Потом взялась за член и, перенеся вес на одно колено, пробовала вставить его в себя.

Об одной как будто не говорят, может, из-за «нерукопожатности», ведь — ой-ёй! — пожимать пятерню с уголка обложки теперь как бы зашкварно. А о другой говорят повсюду, заёбывая «новой маскулинностью», повторяя это идиотское словосочетание снова и снова.

В одной есть прикольная детективная линия, а в другой — ебанаты, которые приходят в кофейню. В одной нет никакого музея, а в другой — почти нет никакого порно. Оба названия — замануха, но обе книги неплохие, наверное.

Ну и, возвращаясь к умному до жопы критику, — чем тыкаться во всё это автофикциональное, лучше перечитайте веды писателя и реп-певца Е. Алехина. Там и искренне, как у какой-нибудь Вуртцель или Васякиной, но и смешно. И в целом полезно.


А вот фрагмент лонг-листа премии «Лицей», которую вручат 6 июня авторам до 35 лет. Ивану Шипнигову 6 июня, кстати, 36 лет исполнится. «Запрыгнул в последний вагон» or «ты-то куда лезешь, хуесосина»?


А вот студентики-театралы из книжки М. Л. Рио «Словно ХУЙ ДРОЧЕНЫЙ мы злодеи» совсем себя не берегут. Судя по всему, знаменитая пластика артиста позволяет им крутить нижней частью туловища на 180 градусов и прижиматься задницей к человеку, к которому стоят лицом.

Мы снова поцеловались, уже нетерпеливее. Она раздвинула мои губы, забирая дыхание прямо у меня изо рта, толкнула меня, так что я попятился и налетел на перила. Я стиснул ее зад и прижал к себе, готовый ощутить ее всю.

Там еще есть всякое пошлое про «слились», электричество под пальцами и слова, которые «исчезли между ее губами, прежде чем покинули мои». Но, в целом, ничего веселого или вопиющего. Продолжаем наблюдение.


По случаю юбилея «Радуги тяготения» и с любимой обложкой, нарисованной Фрэнком Миллером, предлагаю фрагмент, который отлично описывает первое знакомство с книжкой. А уж кто тут Джессика, кто тут Роджер — ну, реально не важно.

И когда он впервые коснулся ее пизды, сжал мягкую пизду Джессики сквозь штанишки, высоко в бедрах ее снова зародилась дрожь — росла, захватывала ее. Она кончила дважды, не успел еще хуй официально разместиться внутри, и это важно им обоим, хоть оба так и не догнали, почему же.

Показано 20 последних публикаций.