Двадцать первого сентября две тысячи двадцать второго года я был на работе в Ханты-Мансийском Автономном округе. Уже несколько дней я готовился к началу бурения: участвовал в совещаниях с заказчиком, проверял оборудование, изучал проект скважины, время от времени спрашивал у супервайзера и мастера примерную дату сборки компоновки и готовил тот ворох ненужных бумаг, который нам положено иметь на каждом объекте и который никто никогда не проверяет. Работа у бригады не шла, моё непосредственное участие откладывалось, и поэтому начальство ко мне никак не хотело присылать коллег и жилой вагон, где я мог бы нормально поспать и распечатать действительно необходимые для работы бумажки. Про себя я немного ворчал, но, в общем и целом, крыша над головой была (я подселился к ГТИшникам), в столовой кормили вкусно, а отсутствие сносного интернета я компенсировал чтением книг и приятными воспоминаниями о выходной вахте с девушкой.
Утром в тот день мне позвонил друг и сказал, что началась мобилизация. Мы поговорили. Повесил трубку.
Первые несколько минут я отлавливал очень странное чувство. С одной стороны, я не мог остановить внутренний голос, кричавший: «Дурак, идиот! Ты же знал, что так будет!» С другой стороны, я молча сидел и пялился в стену, ощущая, как замедлилось время.
Я старался не показывать свое волнение, но, обсуждая рабочие вопросы, слышал себя и понимал, что такой же голос в последний раз у меня был, когда несколько лет назад меня брали менты с травой. Во мне поселился страх.
Целый день я думал, как быть: я улетал на работу, планируя задержаться на пару месяцев, чтобы заработать полмиллиона или немного больше. Этих денег мне хватило бы на оплату полета до Мексики, консультации по кейсу и, возможно, хватило бы даже на покупку какой-нибудь дешевой машины, чтобы пересечь границу со Штатами. Но все пошло не так и нужно было быстро перестраивать свои планы.
На следующий день выяснилось, что бурения на скважине не будет и начальник предложил мне приехать в город, чтобы заняться претензионной работой. К ночи я был на квартире, голова отказывалась думать и единственное, что спасало мою нервную систему, это голос девушки, повторявший одно вселяющее спокойствие слово – «Выдыхай».