Колдун действует зачастую по вдохновению: разрешает себе выдумку своих приемов и средств, лишь бы они казались внушительными и даже устрашали. Он выжидает и ищет случаев показать себя в возможно импонирующей обстановке, хотя бы и с растрепанными волосами и со всклокоченной бородой. На свадьбы и за праздничные столы он является незваным и старается прийти неожиданно, словно из-под земли вырасти, и т. п. Знахарь же идет торной дорожкой и боится оступиться: он говорит по-ученому как по-писаному, придерживаясь «цветника», или как наставлял его покойничек-батюшка. Знахаря не надо разыскивать по кабакам и не придется заставать полупьяным, выслушивать грубости, смотреть, как он ломается, вымогает плату, угрожает и застращивает своим косым медвежьим взглядом и посулом несчастий впереди. У знахаря - не «черное слово», рассчи-танное всегда на зло и беду, а везде «крест-креститель, крест-красота церковная, крест вселенный — «дьяволу устрашение, человеку спасение». (Крест опускают даже в воду перед тем, как задумают наговаривать ее таинственными словами заговора, и, таким образом, вводят в нее могущественную целебную силу). У знахаря на дверях замка не висит; входная дверь открывается свободно; теплая и чистая изба, с выскобленными стенами, отдает запахом сушеных трав, которыми увешаны стены и обложен палатный брус; все на виду, и лишь только перед тем, как начать пользовать, знахарь уходит за перегородку Богу помолиться, снадобье приготовить: и тогда оттуда доносятся шепоты и вздохи. Выговаривая себе всегда малую плату (копеек пять-десять), знахарь говорит, что берет деньги Богу на свечку, а чаще довольствуется тем количеством личек от домашних кур, какое принесут, а то так и ничего не возьмет и, отказываясь, скажет: «Дело божеское — за что тут брать?» Впрочем, плата, даваемая знахарям, не считается зазорной — главным образом потому, что ею оценивается лишь знание и искуссто, а не волшеоство или чародейство. К тому же знахарь немало трудится около своих пациентов, так как крестьяне не обращаются к нему по пустякам, а лишь в серьезных случаях. Прежде чем больной пришел за советом, он уже попользовался домашними средствами: ложился на горячую печь животом, накрывали его с головой всем, что находили под рукой теплого и овчинного; водили в баню и на полке околачивали вениками до голых прутьев, натирали тертой редькой, дегтем, салом, скипидаром, поили квасом с солью, словом — все делали и теперь пришли к знахарю, догадавшись, что приключилась болезнь не от простой «притки», то есть легкого нечаянного припадка, а прямо-таки от «уроков», лихой порчи, или злого насыла, напуска, наговора и чар. Теперь и надо раскинуть умом, потрудиться отгадать, откуда взялась эта порча и каким путем вошла в белое тело, в ретивое сердце?
Входит в человека порча в следующих случаях:
Сглазу, или, что одно и то же, от призору. Бывают глаза у людей хорошие, добрые, счастливые и наоборот - дурные: «Черный глаз, карий глаз, минуй нас!».
«Озевает» человек своим нехорошим взглядом встречного и испортит. От «недоброго часа» сглаз приходится отчитывать три зори, а от «худого часа» и порчи надо отчитывать двенадцать зорь.
По следу: злые люди вынут земли из-под ступни проходящего человека и бросят ту землю на дерево, отчего хворь не пройдет до тех пор, пока дерево не засохнет, а с ним вместе и порченый человек не помрет. Освободить от несчастья в таких случаях может лишь самый опытный знахарь. Но если бросить землю на воду, то знахарь помочь не в силах, как бы ни старался. Он только скажет: «Сде-лано крепко и завязано туго — мне не совладать; одна теперь тебе надежда на спасение, если была в сапогах соломенная подстилка».
От притки, которая считается много привязчивее сглаза и трудно распоз-нается, отличаясь самыми многосложными и запутанными признаками. В них мудрено разобраться: то ди это припадок, вызванный старым внутренним повреждением, внезапно и неожиданно обострившимся, то ли, наконец, хворь, при-кинувшаяся в бане.
От изурочья, или, что то же, от уроков. Под этим именем разумеется заочная посылка порчи.