Стоунер

​​Роман Тойбина в первую очередь рассказывает о том, что никакое преступление не останется без наказания; да и не только преступление — любой поступок влечет за собой невидимые на первый взгляд последствия. И самое опасное здесь — незнание вкупе с пустыми домыслами. Каждый из персонажей, словно герои рассказа Рюноскэ Акутагавы «В чаще», имеет свою оригинальную версию случившегося; естественно, никто из них не прав на все сто. В то же время Тойбин показывает, насколько по-разному общество трактует совершенно одинаковые, казалось бы, преступления: война оправдывает все средства, а личная месть всегда осуждается — особенно, если роль мстителя посмела взять на себя женщина. На примере Ореста, который мечется между матерью-убийцей и мятежниками во главе с полюбившимся ему (только как друг — или не только) Леандром, автор демонстрирует, что, выбирая из двух зол, выйти сухим из воды все равно не получится.

И все же — несмотря на то, что «Дом имен» можно читать, даже если вы никогда не слышали про Клитемнестру, выскажу, может, непопулярную мысль, адресованную скорее автору. Любой современный взгляд на «классику» так и остается лишь осовремениванием условной классики, даже если автор привносит в известный сюжет некоторые изменения. С тем, что мифологические сюжеты всегда будут современными, и без того никто не спорит — поэтому мы их до сих пор и знаем назубок. И показать, что они могут заиграть новыми красками благодаря некоторым художественным усилиям — задача, может, и интересная, но, по-моему, довольно тривиальная.

—————

Книжка, которая получила, наверное, самые неоднозначные отзывы в нашем ясно-полянном списке (и оценки в разбросе от 6 до 10!), ну и получила, по-моему, больше других различных интерпретаций. Полностью отклики — мой и моих коллег по блогерской банде — смотрите по ссылке на «Горьком»:

https://gorky.media/context/krov-i-kishki-pod-novym-sousom/

(а я в скобках еще напомню, что Тойбин — автор романа «Нора Вебстер», который я читал, кстати, ровно год назад, и который мне, в отличие от «Дома имен», очень и очень понравился; что в нем хорошего, объясняю здесь и здесь)

​​Из рубрики о запоздалом чтении. Долго, с перерывами читал биографию Ерофеева, которую написали О.Лекманов, М.Свердлов и И.Симановский. Долго — потому что выбранная авторами форма не предполагает какого-либо «развития» самой себя по ходу повествования. Ну то есть она бесценная с точки зрения содержания (собранного материала), но ни секунды не захватывающая (хотя никто не говорит, что она такой должна быть).

Вы, наверное, уже знаете, что книга представляет из себя такую колею с двумя параллельными линиями. Здесь вшиты две биографии сразу: одна принадлежит самому В.Ерофееву, другая — главному герою его поэмы «Москва — Петушки». Вторая линия представляет из себя настоящий филологический анализ поэмы, а первая — склейку дневниковых записей, фрагментов интервью и других «показаний», из которых сама собой выстраивается хронологическая картина жизни писателя. Такой подход (а именно — отказ от собственного голоса), как уже было сказано авторами много где, был продиктован стремлением к объективности; желанием открыть для читателя организованный по порядку массив информации, из которого тот сам сделает выводы. (Например, когда они сталкиваются с тем, что одни и те же эпизоды вспоминаются очевидцами по-разному — что совершенно нормально — они оставляют попытки выяснить доподлинно «как же было», предлагая для ознакомления все версии.)

Такое бережное, осторожное отношение к биографии писателя вполне понятно. Но, как справедливо замечает Алексей Евстратов в рецензии на «Горьком», «эффект монтажа почти нивелируется монотонностью материала». Он потому и монотонен, что представлен «как есть», хотя и тщательно отобран. Те, кому довелось работать в архивах, знают это ощущение: какими бы интересными ни были документы, их сложно читать долгое время подряд. (Кстати, некоторая монотонность фильма «Сорокин Трип» тоже, кажется, связана с тем, что, при всех визуальных приемах, это по большому счету большая склейка из множества сорокинских интервью.).

Бывает и другая крайность. Вот написал Дмтрий Быков биографию Маяковского, где попытался творчески, эмоционально передать «дух» и времени, и самого поэта, и получилась книга, где во многом Быкова больше, чем Маяковского. Тут уж выбирайте сами, что вам ближе.

ФИКШН35 едет в Казань, на четвертое обсуждение книг из длинного списка. Теперь говорим о фантастике в самых разных ее проявлениях. Приходите сами и передавайте друзьям из Казани:

https://www.facebook.com/events/370856873859788/

Напомню для тех, кто летом был на каникулах и для тех, кто за это время присоединился к каналу. ФИКШН35 — литературная премия для молодых авторов, книги из которой мы обсуждаем в разных городах России. Несколько важных ссылок:
— длинный список премии (с номинаторами): fiction35.com/dlinnyj-spisok
— видеозаписи прошлых встреч (уже прошли в Москве, Питере и Нижнем) и реплики членов жюри: fiction35.com/video
— текстовые расшифровки всех обсуждений: prochtenie.org/texts
— собранные в одном списке сайты, где можно бесплатно прочесть половину книг из длинного списка: t.me/stoner_watching_you/760
— скидка 35% на 11 книг из длинного списка: t.me/stoner_watching_you/761
— полка с 7 книгами из длинного списка на Bookmate: t.me/stoner_watching_you/766
— подборки с книгами из длинного списка (по 14 книг) на «Литресе» и Mybook: t.me/stoner_watching_you/787

У нас готова расшифровка третьего обсуждения книг из длинного списка премии ФИКШН35, где мы говорили о женском голосе в современной русской литературе. Разговор о женщинах-писательницах и женщинах-героинях плавно перешел к теме расширения вообще тематических зон в этой самой литературе. Ну и еще: стоит ли «выделять» прозу о женщинах в отдельную категорию, почему надо читать young adult и причем здесь Донцова.

А еще мне нравится, что каждый раз это получается не просто набор реплик, а живая дискуссия (иногда и просто спор) со зрителями в зале:

https://prochtenie.org/texts/29925

Есть такой Московский международный университет, а в нем есть Институт свободных искусств и наук, а в нем, среди прочего, есть и Московская школа новой литературы. Сегодня ребята проводят открытие ИСИН, где будет и знакомство с будущими преподавателями, и короткие выступления, и потом даже что-то вроде концерта.

Я там тоже буду — и попробую очень коротко, минут на десять, поразмышлять, почему некоторую литературу, написанную сегодня, я все равно не могу назвать современной (современность — красная линия всего курса). Будут там и другие спикеры, всех можно посмотреть по ссылке на мероприятие. Приходите!

(только возьмите паспорт! это вуз)

https://www.facebook.com/events/688671888304761/

​​Соберу здесь в одном посте то, что показалось интересным за неделю

в первой серии фильма Андрея Лошака об истории рунета есть интересный момент, где рассказывается о первом конкурсе сетевой литературы Тенёта (было это давно, а термин сетература всё живет). Конкурс выиграл текст Баяна Ширянова о буднях наркоманов «Низший пилотаж». Один из первых абзацев там такой:

Итого, мы имеем пятнадцать кубов на пять рыл. Я поставил кубы первыми, ибо они важнее всего. Без них ничего не случается, потому что случиться не может принципиально. Второе это флет. Флет у нас однохатный, с сортиром, ванной, прихожей и винтоварней, которая на других флетах обзывается кухней. Но кухня – это не винтоварня. На кухне варят хавчик, чтоб его потом жрать, поддерживая силы. В винтоварне, наоборот, варят, как многие уже догадались из названия, винт, который жратвой не является, а действует ровно наоборот. Ты грызешь свой кусок булки с ковбасой, чтоб наполнить себя силой, которая складывается в жировые отложения, по которым можно производить раскопки твоей истории. Ты хаваешь винта, чтобы извлечь из себя свою силу. Понятно?

На церемонии награждения победителей чествовал Сергей Кириенко, а «Пилотаж» после этого издал Ad Marginem

—————

на ярмарку non/fiction 2019 уже продают билеты; пока их можно купить чуть дешевле

—————

посмотрел фильм «Город Зеро», о котором много слышал, и был, конечно, поражен; много раз я думал, каким должен быть фильм, переводящий, например, текст Сорокина на киноязык; «Город Зеро» — пожалуй, очень близко к этому подступился; крови и насилия, конечно, нет, но творящийся абсурд действительно сорокинский, и ирония его, и многие приемы; а вот еще — посмотрите на монолог героя Меньшова и найдите отличия от наших дней:

Начиная со времен татаро-монгольского нашествия, основная идея, которая всех нас объединяет, идея, которой служили поколения наших предков, — это идея государственности. Могучее, великое государство — это тот идеал, ради которого русский человек готов страдать, готов терпеть любые лишения, готов, наконец, отдать свою жизнь. Это иррациональная идея. Это не то прагматическое, европейское стремление извлечь максимальную выгоду для себя лично. Это идея российского духа, который подчиняет и растворяет в себе вашу, мою индивидуальность — но взамен и вам, и мне дает во сто крат больше. Он дает ощущение причастности к великому организму, дает ощущение духа, дает ощущение силы и бессмертия. Запад всегда стремился скомпрометировать идею нашей государственности. Но самая большая опасность для нашей идеи заключается не в Западе, а в нас самих. Это мы сами хватаем все эти бесконечные модные западные идейки, соблазняясь их очевидной практичностью, рациональностью, не соображая при этом, что именно в этом заключена их губительная для нас сила. Ну ничего. Наша собственная идея, в конечном счете, всегда берет вверх.

—————

Глеб Морев на «Кольте» воссоздает эпизод, когда Бродский (навсегда) уезжает из СССР: с чего всё началось, почему стало возможным и как, по шагам, происходило

​​«Чрезвычайно короткая повесть разбита на десяток главок, но еще до середины становится понятно, что текст этот не о конкретной героине, ее странствиях, а о пути вообще. Вся жизнь — бесконечное путешествие, в котором мы не всегда делим пространство с приятными попутчиками. Зато всегда выбираем путь посложнее, не признаваясь, что на самом деле получаем наслаждение от страданий. Находясь на одном месте, мы можем путешествовать мысленно, более того — чаще так и делаем. Подобная интерпретация лежит на поверхности и даже подтверждается последними страницами повести.

Но можно сбавить градус пафоса и прочесть «Пассажиров» гораздо более «приземленно» — как текст об атмосфере путешествия, которая так манит нас в минуты усталости от ежедневной рутины. Это примерно как когда вы хотите зимой рвануть на неотапливаемую дачу, чтобы сходить там в баню, хотя и в городе бань полно. Японская повесть получатся очень «русской», потому что звучит в унисон с тем романтическим флером, которым окутана в России поездка в поезде. Показанный здесь этакий трэвел-фетишизм, или даже, если хотите, трэвел-мазохизм, продиктован не желанием куда-то доехать — в половине случаев героиня так и не доезжает до пункта назначения. Сам путь здесь становится самоцелью. Те ощущения, что можно пережить в тесном купе и больше нигде, на самом деле инъекция от хандры, действующая гораздо лучше любых достопримечательностей».

—————
Продолжаем читать книги из иностранного списка «Ясной Поляны», сегодня выкладываю материал о японской писательнице Ёко Тавада, которая специализируется на русской литературе и написала целый роман о движении из ниоткуда в никуда в плацкартном вагоне «Подозрительные пассажиры твоих ночных поездов». Нечто среднее между «Бегунами» Токарчук и «Желтой стрелой» Пелевина, но сильно уступающее и первой, и второму по силе воздействия. Полностью мой отзыв, как и отзывы остальных ребят из нашей блогер-команды читайте по ссылке на «Горьком»:

https://gorky.media/reviews/puteshestvennitsa-mazohistka/

​​Любимая рубрика «Новости нашего двора»

— закончен перевод на русский книги британского комика, актера и писателя Бена Элтона — «бескомпромиссный роман-злободневка, анализирующий нашу жизнь без отрыва от интернета в «годину негодования» (Шаши Мартынова); полную аннотацию см. здесь

— в октябре выйдут новые романы у Михаила Елизарова («Земля») и Александра Иличевского («Чертеж Ньютона»)

— НЛО выпускает второй том собрания сочинений Виктора Шкловского; там же выходит книга англ. социолога Джона Энтуисла «Модное тело»: «Анализируя исторические, социальные и антропологические функции моды в культуре, автор показывает, что мода играет решающую роль в формировании современной идентичности — через тело, гендер и сексуальность».

— в «Эксмо» скоро выйдут мемуары Мишель Обамы и ранее опубликованный в «Дружбе народов» роман Булата Ханова «Непостоянные величины»; там же уже вышел новый роман Кристины Гептинг «Сестренка»

— «Альпина» выпустит книгу Константина Михайлова «Маленький плохой заяц», в которой автор разбирает странную связь религии и окружающей среды, а также книгу Мэри-SPQR-Бирд об образах богов и людей в искусстве

— в серии «Книжная полка Вадима Левенталя» вышел сборник прозы Марата Басырова

— Corpus выпускает книги об истории юродства и новейших открытиях в эволюционной биологии, а также бестселлер Нейла Фергюсона о Первой Мировой и роман от автора «Гоморры» «Пираньи Неаполя»

— в Phantom Press выходит новый роман Джона Бойна «Лестница в небо»

— в «Ломоносове» выходит книга Владимира Новикова «Путешествие по русским литературным усадьбам»

— «Азбука» выпускает книгу по истории велосипеда

— в ноябре в России выйдут мемуары Эдварда Сноудена

Давно я не рекомендовал другие каналы. Вообще, судя по моему блогу, вы, наверное, думаете, что я сижу безвылазно дома, не выпуска из рук очередную книжку. Это не так, но лазать в интернете я уже давно действительно стал сильно меньше. Обо всех новостях мне теперь легче узнавать из какого-то одного источника, как правило, странички на фейсбуке или канала в телеграме. Один из таких каналов — блог Николая Подосокорского @podosokorsky. Автор, кстати, и за литературой следит — он недавно взял премию для книжных блогеров «Блог-Пост» в номинации Stand-Alone. Подписывайтесь, кто хочет быть в курсе происходящего, но не успевает переключаться с одного канала на другой.

​​Помимо того, чтобы обращать больше внимания на тексты молодых русскоязычных авторов, было у меня еще и желание читать больше текстов из литературных журналов. Буду постепенно к этому подбираться и теперь чаще писать о том, что в этих журналах происходит.

Вот, например, роман Елены Кузьмичевой «Не сотвори себе мир», который был опубликован в номере №7-8 журнала «Волга». Здесь переплетается несколько историй, герои в которых как бы живут сразу в двух мирах. Условно, как мы с вами — живем одной жизнью, а мечтаем о другой. «Принимаем мир таким, какой он есть» вместо того, чтобы придумать мир свой собственный. Однако иногда бывают и ситуации наоборот: не поддаваясь «судьбе» и противясь ее подаркам, мы всячески стараемся найти собственный путь, считая само состояние вечного поиска чем-то настоящим. Важная составляющая, проходящая через весь текст красной нитью — сон, который, словно в английском dream, становится для героев примерно тем же, что, собственно, мечта — своеобразный КПП из одного мира в другой; с другой стороны, сон здесь соткан из тех же материй, что и, например, память или галлюцинации, такие области «пассивного» существования для тех, кому не очень комфортно быть «активным» наяву.

Автор конструирует разные ситуации, иллюстрируя «выпадание» героев из реальности и существование их в какой-то параллельной плоскости. Здесь есть мальчик, который, как в фильме «Клык», навсегда заперт родителем в доме и поэтому по сути создает окружающий мир с нуля; здесь есть женщина, потерявшая (вольно или невольно, неизвестно) память и поэтому живущая теперь в новой, «обрубленной» действительности; есть здесь, конечно, и более прямолинейные примеры, когда люди чувствуют себя чем-то вроде телека по сравнению с интернетом.

Безусловно, взято это всё не с потолка, и вряд ли кто поспорит, что каждый из нас нет-нет, да и обращается, то ли во снах, то ли просто в размышлениях, к собственному двойнику, запрятанному где-то поглубже. Проблема же в том, что какой-то максималистски взвинченный сюжет о противоречиях с самим собой будто не поддерживается авторским языком. Представьте, что вы объясняете, за что вам нравятся фильмы Бергмана: в вашем безэмоциональном переложении его герои будут выглядеть не более чем странными фриками; писатель же как раз и занимается поиском слов и вообще языка для того, что не сказать словами. Когда мы добираемся до самого интересного и сложного, до внутреннего мира героев, — как назло, автор начинает говорить шаблонами и будто скорее хочет перескочить к следующей сцене.

Но вполне может быть, что судим мы не по тем правилам, которых придерживается сам автор. Если еще проводить параллели, роман Кузьмичевой, скорее, ближе к форме «Облачного атласа», только в масштабе одного городишки. То есть странные, иногда сверхъестественные связи между героями нас, может, и впечатлят, но представить, что мы этих героев сможем по плечу потрепать или там, кофе с ними попить, — вряд ли получится. Получается что-то застрявшее между реалистическим текстом и символической фантасмагорией — ни то, ни другое не реализовано до конца, поэтому, может, и смешать их не получается.

Текст выложен на сайте журнала: bit.ly/2keGaFu

​​Первый эксперимент с пелевинским романом (читайте о нем здесь) подтолкнул, в свою очередь, на еще один опыт: прочитать подряд две его книги, чтобы зафиксировать, так сказать, инструменты писателя. В этом отношении «Искусство легких касаний» мало чем отличается от «Видов на гору Фудзи».

Большую часть текста занимают диа/монологи, прерываемые физическими перемещениями героев. Здесь не бывает незначительного обмена репликами, любой разговор — спич автора о том, какой эфемерной ерундой мы все занимаемся. Можно подумать: а почему Пелевин просто не выпустит сборник эссе на те же темы? Однако это абсолютно не пелевинский формат: о какой-то мелочи вроде масла (так называется один из текстов в недавнем сборнике Сорокина «Нормальная история») писать не интересно; для рассуждений же о духовном перерождении придется состроить серьезную мину и тем самым «вляпаться».

Видимо, понимая, что сплошными диалогами пишутся дэн-брауновские книжки-квесты, Пелевин срабатывает на опережение и создает как бы пародию на Брауна — повесть «Искусство легких касаний» (второй из трех текстов в новой книге). Как уже было отмечено многими обозревателями, здесь автор будто объясняет, как он сам строит тексты, как он «уютно усаживается в сделанное из читательских мозгов кресло и конспектирует несколько книг» — причем каких угодно, будь то буддистские тексты или книга Авена о Березовском (тут можно молодым авторам всё же дать неплохой совет — много читайте!). Реальность настолько не интересна, что ее можно вывернуть как хочешь, а придумать теорию, связывающую воедино современные явления — просто по щелчку. Отсюда и постоянные намеки на критиков, таких копошащихся тараканов, которые живут одним днем.

Каждый раз мы как бы говорим Пелевину, чтобы он нам наконец сказал что-нибудь по существу, а он продолжает талдычить, что никакого существа нет, о чем говорить вообще? Следует закономерный вопрос, зачем тогда, собственно, говорить? Ну так и не важно, о чем мы говорим, «заложенный в химеру триггер может быть любым». Одной книжкой нас уже не пронять, и Пелевин ставит большую акцию протяженностью в десятилетия и с огромным количеством участников. Если вы, дескать, продолжаете играть в свои игры и думать, что всё это кому-нибудь нужно, я буду выпускать по книге в год, в которых буду прямым текстом признаваться, что сами эти книги мне писать страшно лень, — а вы все равно будете тратить на них свое время.

Да будем, будем, нам, дуракам, не жалко. Какой только вам интерес с дураками иметь дело?

​​Вчера премия «Блог-Пост» подвела итоги, и «Стоунер» там взял сразу две статуэтки — как лучший блог в телеграме и главный приз Гран-при. Чего скрывать, очень приятно! Большое спасибо всем, кто голосовал и продолжает читать — а я, с вашего позволения, продолжу своё чтение: сколько еще нечитанного.

Победителей в остальных номинациях (ВКонтакте, аудиоподкасты, Инстаграм, Youtube и Stand-Alone) можно посмотреть, например, здесь

Ну а здесь даже есть видеозапись церемонии.

Взял интервью у Юрия Сапрыкина для Esquire по поводу выходящего вскоре фильма «Сорокин Трип». Спросил немного о создании фильма, немного о том, чем запомнился писатель как человек — ну и почему, собственно, Сорокин «самый значительный».

— Если представить, что вы перенеслись на сто лет в будущее и вам нужно людям объяснить, почему Сорокин был значительным писателем в России и конца XX, и начала XXI века, — вы как это сделаете?

— У Сорокина хватило смелости на то, чтобы сознательно продолжить традицию русской реалистической литературы, одновременно ее разломав. Как сейчас уже понятно, он прямой наследник Толстого и Тургенева, при этом наследник, который в некотором роде сжигает отцовский дом, вступая во владение им. Или перестраивает его до неузнаваемости. Но наследник именно он, а не те, кто пишет очередные русские реалистические романы, которые просто представляют из себя разбавленный, по десятому разу заваренный чайный напиток позднесоветского соцреализма. Сорокин через голову советской прозы обращается туда, к титанам, как бы разговаривая с ними, споря с ними, отвергая их, но в общем оставаясь с ними на равных.

Весь разговор — по ссылке: https://esquire.ru/movies-and-shows/122282-soavtor-filma-sorokin-trip-yuriy-saprykin-sorokin-eto-i-est-klassika-eto-navsegda/

​​На создание романа автора вдохновил реально существовавший человек, который, не имея постоянного жилья и имущества, всю жизнь провел в путешествиях по разным городам Чили. Там он проповедовал, выдавая себя за нового Христа и везде находил себе и кров, и пищу, и даже последователей. Самое интересное, что это не история аферы — Доминго Сарате Вега (настоящее имя того чудака) не использовал ситуацию ради обогащения: мы никогда этого доподлинно не узнаем, но видимо, он и сам верил в свое провидение.

Летельер использует странную — и довольно интересную, надо признать — историю, чтобы рассказать не о нем, а о народе в целом. И даже не чилийском народе, а народе вообще, как явлении. История страстного проходимца — ключ к пониманию необъяснимой веры в чудо и упования на помощь всевышнего (или любого постороннего) в трудную минуту.

Летельер объясняет почему шарлатаны всегда будут находить верную аудиторию. О «Христе из Эльки» знает чуть ли не вся страна, и, несмотря на имеющийся у него диагноз «хронического бредового расстройства», всегда найдутся те, кто увидит в нем «богоизбранного, блаженного, трижды святого». Полиция готова его арестовать, а народ отстаивает право сумасшедшего раздавать советы. Люди готовы поверить в библейские писания, потому что реальность так на них похожа. Сначала «Искусство воскрешения» кажется местечковым латиноамериканским произведением, в котором магический реализм может быть изрядно приправлен каламбурами. На самом же деле Летельер написал текст, хорошо описывающий тотальную эпоху постправды. Если идти дальше, посыл Летельера, возможно, в том, что постправде гораздо больше лет, чем нам кажется.

----------
Я уже писал тут коротко о книге чилийского писателя Эрнана Летельера, и теперь, когда вышел подробный отзыв на нее, еще раз призываю вас обратить на нее внимание. Хоть я и поставил ей оценку 7 в нашем ясно-полянном марафоне, вспоминаю о ней с теплотой — некоторые книги все-таки лучше оцениваются на расстоянии. Мнения остальных моих коллег об «Искусстве воскрешения» — по ссылке:

https://gorky.media/reviews/privivka-protiv-sereznogo-sovremennogo-mira/

​​Помню, осенью 2018-го решил поставить небольшой эксперимент: прочитать нового Пелевина не сразу, а через год, отдалившись, так сказать, от пресловутой актуальной повестки, с которой наш мозг неминуемо начинает любой пелевинский сюжет связывать. И вы знаете, неплохой опыт. Позабыв, о чем велись самые жаркие споры года полтора назад (когда книга писалась), перестаешь останавливаться на никому не нужных отсылках к новостям и читаешь, собственно, сам текст (я довольно оптимистично всё описал, но вектор понятен).

Тем более, что новости эти не нужны самому Пелевину: вопреки первым впечатлениям от чтения его текстов, он не пытается дать оригинальную трактовку новым явлениям — каждый раз он лишь сколачивает наиболее абсурдную интерпретацию феноменам современности только чтобы показать, в каком нелепом, бессмысленном компосте мы подгниваем. Пелевин, о чем бы он ни писал, говорит лишь об одном — о достижении, пользуясь словарем из «Искусства легких касаний» (об этой книге позже), «счастья и успеха»; точнее — о достижении настоящего счастья в противовес эфемерному успеху. (В «Тайных видах на гору Фудзи», которые мне понравились, это счастье, конечно, оказывается и самым желанным, и принципиально недостижимым.)

Говорить об истинном счастье от третьего лица слишком серьезно для него, сам по себе герой тоже не может просветиться (это уже несерьезно для ироничного автора), поэтому раз за разом мы видим похожую конструкцию: собираются 2–5 человек, один из которых немного вправляет остальным мозги, рассказывает им, как избавиться от поверхностной суеты и попасть в состояние джан. Несмотря на то, что автор ни с кем не общается (или делает вид), он, как ни странно, пишет живые, правдоподобные диалоги; чтобы они были еще правдоподобнее, это на самом деле не диалоги, а как бы передача опыта одного героя другому, как пересказ сна.

Писателю писать об одном и том же можно, а критику — нет; поэтому мы всякий раз цепляемся за перипетии сюжета и за те реалии, которым больше всего досталось от В.О.П. Но я не вижу разницы, чему сколько досталось, потому что фемволне достанется не меньше, чем любому другому явлению, которым мы будем обеспокоены в очередном сезоне. И чем больше мы будем чем-то обеспокоены, тем сильнее оно будет высмеяно — потому что ничто в этой мирской жизни не может быть существенно и хоть сколько-нибудь важно. И раздражающий всех ежегодный роман Пелевина как будто только работает на то же самое: показать, насколько тщетны наши усилия и переживания. Всё бессмысленно и бесполезно.

​​Возвращаемся в эфир! Есть у меня одна статейка, которую дней десять назад опубликовали на «Горьком», но сюда я ее еще не выкладывал. Статья эта о новой книге Шамиля Идиатуллина «Бывшая Ленина». Дочитывал я ее с трудом; тут тот случай, когда веришь больше герою, а не автору. Да, и такое бывает — когда ты вроде понимаешь, а каком психотипе идет речь, но заслуги самого автора тут мало.

«Всякий хороший роман — хоть про митинги, хоть про обработку избирателей в соцсетях, хоть про депутатские интриги — на самом деле не про митинги или интриги, а про людей. И «Бывшая Ленина» совсем не только о том, что чиновники тоже живые люди с проблемами в личной жизни. Эта тема вроде и так на поверхности. Автор копает глубже и показывает разные — по духу, по манере, по взглядам на жизнь — подходы к решению проблемы; и свалка здесь, конечно, проблема не городская, а личная, у каждого внутри своя свалка. Одна героиня откладывает решение вопроса своей внутренней свалки до лучших времен, пестуя себя сиюсекундными радостями; иной герой готов бросаться в решение внешних, чужих проблем, лишь бы не разбираться со своими; третий, наоборот, копается потихоньку в собственном и чужом мусоре, разбирая его по пакетам; четвертый не знает, что делать, зато переполнен энергией и желанием решить вопрос как можно быстрее и радикальнее. Загвоздка в том, что убирать реальную свалку надо всем вместе, а это невозможно в принципе: люди разделены. Не понимают друг друга разные поколения, каждый по-своему не осознает возможные издержки и открывающиеся возможности».

Вся статья по ссылке: https://gorky.media/reviews/musornyj-veter-2/

Дорогие подписчики!

Во-первых, спасибо всем, кто поддержал меня в читательском голосовании «Блог-поста», благодаря вам «Стоунер» занял первое место, с чем я всех нас и поздравляю. (Там же, по ссылке, можно прочитать, кто набрал больше голосов в других номинациях.)

Во-вторых, я приветствую всех, кто присоединился к каналу за последние несколько дней! Теперь нас уже больше 3000, и это не может не радовать.

Ну а в-третьих, так получилось, что как раз сейчас я уехал в отпуск (если может быть отпуск у фрилансера). Чтение продолжается, но сюда я не буду писать до конца августа. Вам же лучше, буду вас меньше отвлекать, ну а в сентябре продолжим в привычном режиме (плюс я ещё готовлю кое-какую новую рубрику).

Всем ещё раз спасибо, и всем хорошего лета! До первых чисел сентября!

​​Токарчук относится к тому типу писателей, которые, не рассказывая ни о чем конкретно, умудряются упомянуть сразу все; сказать то, что вроде бы лежит на поверхности, но никак не проговаривается. Токарчук пишет портрет цивилизации, максимально широко исследуя ее главные черты — «текучесть, мобильность, иллюзорность»; и еще — вечное движение, которое давно стало символом жизни. Движение — это путь, как вовне, так и вовнутрь, по странам мира или по закоулкам собственного тела. Каждое лето мы отправляемся в путешествие по дальним странам, каждый день мы пускаемся в путешествие по лабиринтам метро. Сама возможность легкого передвижения по планете опьяняет нас, и, кажется, мы совершаем одну поездку за другой без всякого смысла, а просто по инерции. Мы тянемся в города, где больше дорог, а потом теряем в этих дорогах полжизни. «Движение всегда предпочтительнее покоя», — с иронией повторяет Токарчук сомнительную истину.

Движение — это еще и познание, пресловутое расширение границ. Познание может быть направлено в глубину, как в случае с голландским ученым XVII века Филиппом Ферейеном, который те же полжизни составлял и рисовал самый точный анатомический атлас своего времени. А может — и в ширину, как в случае с любым туристом, рассматривающим достопримечательности лишь через объектив камеры на телефоне. Но в обоих случаях люди пытаются справиться с текучестью момента, сохранить и увековечить свои иллюзорные знания. Мобильность из дара превращается в обязательство. Мы можем найти в интернете любую информацию — и при этом потерять человека на маленьком островке. Иллюзия неограниченных возможностей делает нас еще более неумелыми. Путешествия оборачиваются сплошной беготней. В итоге самый интересный вопрос, приходящий в голову в этой гонке, — что происходит с пустующей квартирой, когда ее покидают хозяева? То есть что происходит, когда движения, собственно, нет?

Роман «Бегуны» на первый взгляд похож на разорванный в клочья дневник, заметки в который вписывали на бегу. Незаконченные повестушки, размышления на пару строк, экскурсы в историю, сонмы ссылок на неизвестные слова, которые мы забудем уже на следующей странице. Однако не верьте своим глазам, все это результат тонко продуманной писательской стратегии — так Токарчук делает роман современным не только по содержанию, но и по форме: вы как будто перескакиваете с одной странички Википедии на другую, сначала прочитав фрагмент из романа, потом перейдя к истории путешествия Петра I в Европу. Целиком же получается попытка как раз остановить движение, осмотреться и подумать не о том, куда в следующий раз брать билеты, а зачем вообще их покупать.

----------
Как-то я уже говорил здесь о романе «Бегуны» Ольги Токарчук (Международный Букер 2018), теперь вот вышел более подробный отзыв, который я сюда и скопировал. Напомню: это я и еще три блогера читают книги из длинного списка зарубежной номинации «Ясной Поляны». «Бегуны» мне понравились, и я вам их точно рекомендую; мнения остальных коллег читайте по ссылке:

https://gorky.media/reviews/polchishha-bezumnyh-hatifnattov/