"Нет такого посёлка, где бы я ни побывала. Нет ни одного полевого командира, с которым бы не беседовала. Мне пришлось пройти все муки, все круги ада, какие только есть на земле. Видно, Господь меня водил по тем дорогам, где я ходила и не подорвалась, хотя мин там было больше, чем камней. Видно, Он меня защищал от бомбёжек, посчитал, что мой долг, долг матери - найти сына, чтобы похоронить его в родной земле по христианскому обычаю. Я молилась тогда: "Господи, помоги ему, не оставь его, ведь он совсем ребёнок. Он никому не нужен кроме меня, матери, и Тебя, Творца и Спасителя. Помоги ему, не оставляй его!"
На встречах с боевиками ей всё время говорили: "Твой сын жив. Точно жив. Но он в плену". И после этого многозначительно замолкали. Вероятно, оценивали, сколько можно "содрать" с несчастной. И лишь рассчитав, что тут сильно не поживишься, пришли к страшному решению. А Любовь Васильевна ничего этого не понимала. Думала, Женю ищут и военные. Верила: найдут, не оставят. "Он же государственный человек, не за себя стоял, за Родину".
...Любовь Родионова нашла своего ребёнка. Но лишь через девять месяцев. И уже мёртвого".
На встречах с боевиками ей всё время говорили: "Твой сын жив. Точно жив. Но он в плену". И после этого многозначительно замолкали. Вероятно, оценивали, сколько можно "содрать" с несчастной. И лишь рассчитав, что тут сильно не поживишься, пришли к страшному решению. А Любовь Васильевна ничего этого не понимала. Думала, Женю ищут и военные. Верила: найдут, не оставят. "Он же государственный человек, не за себя стоял, за Родину".
...Любовь Родионова нашла своего ребёнка. Но лишь через девять месяцев. И уже мёртвого".