She's reading again

"Искатель" Таны Френч начинается с будней недавно осуществившего свою мечту и купившего маленький домишко за городом, в Ирландии, мужчины. Вот он разбирает бардак дома, убирается на участке, включает любимую музыку и жарит яичницу с настоящим беконом, идет долго-долго гулять по местности... Я прямо чувствую эту атмосферу и завидую немного ладно много, каюсь

Вообще люблю Френч, всегда ныряю в её триллеры как в уютное одеяло, из под которого наблюдаешь за постепенно набирающей силу тревожностью. Хорошо-то хорошо, но за домиком героя кто-то следит...

Читаю ещё уже вторую часть "квартета Фредерики" Байетт — Still life. Первая, "Деве в саду", вызвала неоднозначные эмоции, но как вы понимаете, раз читаю дальше — значит моё, и и с героями не готова расстаться.

Байетт, конечно, шикарна. Я обожаю её "Обладать". У неё невероятный язык какой-то, плотность, детали, реалистичность персонажей.

В "Деве" открывается её сторона искусствоведа и человека, который видел былую эпоху. Для меня, как человека, который любит описания и детали, вообще вкуснота. Тебя как будто берут за руку экскурсовод — очень интересный, начитанный и словоохотливый — и водит по комнатам своего большого дома, вмешающего загородную послевоенную Англию 50х годов. Быт, предметы быта, что читали и обсуждали, как жили, о чем думали, чего желали. Я искала и смотрела по следам книги упоминаемые стихи, телевизионные передачи, одежду, картины. Восторг.

Ещё очень нравится, как автор нас погружает в головы героев так, что мы видим мир их глазами. Особенно Маркус, способный к математике, замкнутый парень с эйдетической памятью — он видит мир через призму геометрии, смешения линий и фигур, пересечений и симметрии — это очень здорово описано. То, как он отличается от других персонажей, иначе мыслит (этого не сказано, да и дело в 50е, но мне кажется, он нейроотличный).

Что ты чувствуешь, когда это читаешь? Что тебе представляется? Что трогает твое сердце? Медлительный мальчик смотрел в пространство и складывал числа. Это было его собственное, ненаследное. Этого в филологической семье никто не мог ни разделить с ним, ни оценить.

А еще – рисовать математическую карту кафе. Для начала прикинуть высоту колонн и расстояние между ними. Сосчитать розовые лампы и кремовые розы на ковре. Вывести радиусы бликов, рассеянных меж столиков там, где свет преломился в зеркале и позолоте. Следить, как кафе с его мелочами медленно обобщается в куб, перевитый нитями.

Но вот личная жизнь героев — порой до тошноты. Старики, порывающиеся растлить молодёжь. Малоприятные детали. Один из героев, который конечно прекрасный поэт и художник, но как мне кажется, немного инфантильный в плане личной жизни, в то же время его женщины его слегка идеализируют. Oh, boy.

И вот как бы за книгу в целом, за вот все великолепное — обожаю.

В детстве я росла на книгах Астрид Линдгрен и Джеральда Даррела. Даррел стал не только вдохновляющим, полным жизни, красок и приключений чтением о путешествиях, но и смешным и тёплым очагом книг о детстве. Трилогия Корфу — воспоминания об эксцентричной семье с самыми странными, не похожими сиблингами. Маленький Джерри, взбалмошная Марго, одаренный и талантом и характером Ларри, беззаботный Лесли.

Все детство казалось, что несмотря на осязаемую реальность Джерри, о чьей жизни я прочла столь много, все остальные — эфемерные персонажи, созданные им. Потом узнала, что вот этот вот несносный совершенно и саркастичный Ларри вырос в одного из лучших писателей Британии и создал книги, полные чувства и красоты. У него слог поэта и взгляд художника. Невозможно забыть его "словно сумасшедший художник в порыве безумия закинул ящик с красками в небо, забив внутреннее окно мира" и "слои истории смешивались здесь с красками, стекающими по её полотну" в его мемуарах о Кипре, "Горькие лимоны". Сейчас перечитываю уже на английском, и на его родном родном языке, конечно же, ещё красивее. И наконец читаю его остальные книги и стихи, путевые заметки.

А буквально на днях узнала что и у их сестры, Марго, тоже есть своя книга. Воспоминания о 50х в Англии, написанные в 1992 году, Whatever happened to Margo? И что Джеральд со своей последней женой, той самой, которой посвятил свое прекрасное письмо All this I did without you, написал две общие книги, одна из которых — Durrell in Russia. Список чтения пополняется!

А вот Лесли, этот, как его полушутя описывает Марго, squat, Rabelaisian figure lavishing oils on canvas or sunk deep in the intricacies of guns, boats, beer and women, книги после себя не оставил. Остался лишь на страницах остальных сиблингов. И умер довольно рано. Грустная судьба.

Читаешь и такое отчасти грустное, отчасти воодушевляющее чувство, что когда-то, в не простые времена, жили эти очень разные и одновременно похожие люди, каждый по своему талантливый, обаятельный. Они были, творили, писали, любили и путешествовали (нередко вместе). И прожили прекрасные жизни. И сейчас, на страницах книг, они снова смеются и говорятс тобой, сквозь года. Будто живы. А так надо уметь писать.

Here, walking about in the ruins, eating the sweet brown grapes we had stolen from Pearce Hubbard’s table, we talked of our houses, of the books we were going to write, and of the lives we should be able to live here in the sun: within reach of each other on this eloquent range of hills. The owls whistled and the sea banged and rubbed under the moon. We were full of the premonitions of a life to be lived which could offer, not merely leisure in sunlight, but a proper field in which to read and reflect, deploy words and study.

Laurens Durrell, Bitter lemons of Cyprus

«Старик, который читал любовные романы» Луис Сепульведа

Эль Идилио – поселение в Латинской Америке, почти отрезанное от цивилизованного мира. Здесь, на краю амазонской сельвы, в непрестанной борьбе с природой, переходящей в любовь, живёт старик Антонио Хосе Боливар Проаньос. Он знает сельву как себя — читает её, словно страницы драматичных любовных романов, которые помогают ему скоротать старость. Но в сельву приходит беда — из-за глупости жадных и тупых гринго (белых людей) убивших забавы ради детёнышей ягуара, самка вышла на охоту. Она узнала вкус человеческой крови и обезумела от горя — теперь все жители в опасности. Как того, кто знает местность и повадки её обитателей лучше всего, местный управляющий, алькальд, нанимает Хосе в качестве охотника. Но в процессе борьбы с красивым и опасным животным старик понимает, что убивая её он разрывает последнюю связь с природой, которую когда-то знал так близко.

Это было словно возвращение в детство, настолько мне напоминало книги Джеральда Даррела, которыми я вовсю зачитывалась тогда. Простая история, в большей степени напоминает сказку. Очень красивую и живую. Однозначно хорошая книга. Автор — гринписовец, человек, который по настоящему любил природу своей родины. Умер от ковида, к сожалению.

Антонио Хосе Боливар неторопливо вынул изо рта вставную челюсть, завернул ее в носовой платок и, не переставая проклинать гринго, ставшего виновником трагедии, алькальда, золотоискателей — всех тех, кто своим присутствием оскверняет девственную чистоту так любимой им амазонской сельвы, — ударом мачете срубил толстую ветку и, опираясь на нее, зашагал по направлению к Эль-Идилио, к своей хижине, к своим книгам, в которых говорится о любви — говорится словами столь прекрасными, что они порой заставляют забыть о варварской натуре человека.

Мартен Паж «Как я стал идиотом»

Мечтая обрести наконец покой, Антуан решил упрятать свой мозг в саван глупости. Ему никак не удаётся вписаться в современное общество, его терзает постоянная тревожность из-за всего происходящего в мире, ему интересно слишком много всего, и все это абсолютно не прикладные и не приносящие денег вещи. Кажется, счастье способны обрести только идиоты, не задумывающиеся ни о чем, даже о своей жизни. Он уже пробовал спиться и покончить с собой, ничего не вышло. Его последняя надежда — поглупеть...

Это смешная и лёгкая сатира как на современный мир, не зубастая (что разочаровало немного), но местами жизненная. Эдакое «Горе от ума» в начале нулевых. Автор — который откровенно признается в одном интервью, что «сегодня критиковать общество совсем не то же самое, что во времена Флобера. Теперь это уже не опасно и просто своего рода код, который не нужно принимать буквально» — проходится и по отупевшим от телевидения и погони за лёгкими деньгами, и по псевдо интеллектуальности, и по автомобилистам, любителям Макдоналдса и по трейдерам. И протягивает руку всем, кто не может найти свое место, получить ярлык и встать в один аккуратный ряд, всем, кто много тревожится и пытается приспособиться и "поглупеть". И говорит — не надо. Ну ты что?

Читать, когда от всего тошно.

Все мое окружение, однокашники, учителя считали меня умным. Я никогда толком не понимал, почему они вынесли мне такой вердикт. Я часто страдал от этого расизма со знаком плюс, страдал от людей, не отличающих подлинный ум от его видимости, от тех, кто обрекал меня на основании своего якобы благоприятного, но предвзятого мнения играть роль какого-то всезнайки.

Те, кого интересует слишком многое — даже то, что, в принципе, их не интересует, а они пытаются понять почему, — расплачиваются за это одиночеством. Чтобы избежать полного остракизма, надо, чтобы ваш ум мог выполнять некую полезную функцию, имел бы, например, научный или общественный уклон или какой-нибудь узкопрофессиональный, в общем, мог бы хоть на что-то сгодиться.

Чтение великих авторов, усилия мысли, изучение трудов гениальных ученых не обязательно делают человека умным, но риск чрезвычайно велик. Разумеется, есть люди, читавшие Платона и Фрейда, умеющие порассуждать о кварках и отличить сокола от пустельги, но при этом они замечательно сохранились, оставшись полными кретинами.

«Лебединая башня» и половина «Совета девяти» Ирина Фуллер

В день рождения принцессы Омарейл на королевскую семью обрушилось несчастье: было предсказано, что если принцессу увидит кто-то, кроме трех людей, в королевстве начнётся гражданская война.

С тех пор прошло двадцать два года. Омарейл общалась с людьми через дверь, не видя их и не имея, предосторожности ради, даже доступа к фотографиям. Только родители и советница семьи, сделавшая предсказание, могли общаться с ней через двухстороннее зеркало. Никаких касаний — и никакого полноценного общения. Где-то в этот момент в сказке бы появился принц, который принцессу бы вызволил — но это не сказка, и рассчитывать приходится только на себя. В течение нескольких лет принцесса втайне делает подкоп из своей комнаты в подземный ход. Ей удаётся выбраться в мир, но этого мало: теперь она подделывает документы и устраивается в местную школу, где успевает завести друзей. Разумеется, побег рано или поздно будет обнаружен, как и тайны, связанные с предсказанием и её необычными способностями.

Принцесса сбегает в компании друзей и начинает крестовый ход по Совету Девяти, наместникам короля в провинциях, чтобы заручиться их поддержкой.

Она постепенно располагает к себе людей, оказываясь не только весёлой, вполне живой девушкой со своими переживаниями, но и благородной, смелой. Фигура главной антагонистки тем временем остаётся какой-то ограниченной, черно-белой.

Во всяком случае, до того момента, до которого меня хватило дочитать. Путешествие героини по провинции, полное восторгов не чаявших увидеть её людей и обещаний поддержки, преследование — забавно напоминает похождения Лжедмитриев у нас на Руси.

Мне было очень сложно поверить, что человек, с младенчества не видевший людей в живую, не выходящий за пределы своей комнаты, не видевший даже улицы, может вырасти во вполне обычную, психически здоровую девушку. Что она не получила травму, что травма не усилилась, когда выяснилось что сидела взаперти она совершенно зря.

Слишком лёгкая вышла книга, детская — детям я бы её и советовала, если честно, или младшим подросткам. Она добрая, с быстрым сюжетом, романтичная. Ничего больше.

Грейди Хендрикс — Хоррормолл

Эми работает в огромном мебельном центре — близнеце «Икеи» или «Леруа Мерлен», который обещает сделать жизнь своих сотрудников и покупателей лучше. Ведь «Орск» это одна большая семья.

«Орск» сулил клиентам «все необходимое» для каждой стадии их жизни, от колыбелек «Бальзак» до кресел-качалок «Гутбол». В «Орске» не продавались разве что гробы. Пока что.

Но в магазине постоянно происходят нелепые и странные вещи: кто-то портит мебель, оставляет странные надписи и грязь. Ответственный менеджер магазина, Бэзил, твердо намерен выяснить, что происходит и оставляет несколько сотрудников на ночное дежурство. Вот только ночью «Орск» превращается в нечто более мрачное и жестокое...

Классический американский хоррор про городские легенды — будто сам Кинг писал: повседневные вещи представляются в пугающем свете. Зло, притаившееся в номере отеля, машина-убийца, зловещие коридоры бездушного супермаркета — если любите такие истории, однозначно рекомендую.

Там была тюрьма, а мы построили новую на ее руинах, и прежние заключенные явились попробовать новенького.

Донато Карризи, трилогия о Пьетро Джербере («Дом голосов», «Дом без воспоминаний», "Дом огней»)

Первый мой опыт с книгами этого итальянского автора — долго не могла решиться. Но, главный герой — специалист по гипнозу, который работает с детьми, сцена — великолепная Флоренция, автор — юрист-криминолог.
Здесь тоже много о детстве, воспоминаниях, особенно о подавленных воспоминаниях о какой-то травме. Но отчасти более тяжёлые темы: похищение детей, принудительный гипноз, преследования.

Как триллер, конечно, шикарно — можно было бы снять фильмы в духе «Острова проклятых " и «Начало». Здесь есть растущее напряжение, многоуровневые игры с сознанием, история города (про старинные детские и взрослые игры было очень интересно читать).

В принципе, мне скорее понравилось — но немного напрягает повторяемость тем в трилогии: похищение детей, преследование. Когда читаешь серию даже про одного героя, все равно ждешь разных тем. И — почти каждая книга заканчивается как-то обрывочно. Дело решено, но кто-то уходит безнаказанным и тому подобное, будто герой вообще ничего не может довести до конца. Но с другой стороны, очень созвучно тому, как постепенно сдаёт позиции и теряет куски своей собственной жизни сам Пьетро. Так что возможно, даже не минус.

И как триллер на февральские вечера, и как напоминание о внутреннем ребёнке, с которым важно договориться, о том, как часто взрослые не принимают всерьез детей и не слушают их. А надо бы. Не зря читала вслед за "Посредником" — Лео вполне мог бы быть пациентом доктора Джербера, родись он в начале нашего века.

Л. П. Хартли — Посредник

Прошлое — это другая страна, в ней всё иначе

Книгу эту советовали тем, кто любит роман Донны Тартт «Тайная история» и ищет что-то похожее — не по мишуре эстетики, которая настолько распространилась, что уже сильно поднадоела, а по сути. Как история о герое из обычного небогатого мира, который попадает неожиданно в компанию, мир богатых и необычных, восхищается им — но становится свидетелем или невольным участником событий, которые перевернут всю его жизнь.

«Посредник» необычен для такой истории тем, что события происходят с героем в детстве. Ребёнок — идеальный наблюдатель в чужом мире, мире взрослых, которые не принимают его всерьёз и не обращают внимания.

Но вспоминает пережитое уже взрослый герой, в возрасте шестидесяти лет — открывая свои детские дневники. Это отчасти дневник, отчасти попытка вспомнить и понять, почему одни вещи ускользают из назей памяти, а другие остаются навсегда. Свою поездку на лето в дом богатого ровесника Лео запомнил навсегда, как и роковые события, которыми она разрешилась. Но все, что последовало вслед за происшедшим вплоть до возвращения домой нет ни в дневнике, ни в памяти — и постепенно это нужно восстановить, чтобы понять, что же в действительности произошло.
Как многие дети, Лео невольно винит во всем себя, даже спустя годы.

1900 год. Двенадцатилетнего Лео приглашают домой к его однокласснику, мальчику из богатой семьи, имеющей целый особняк и множество слуг, состоящих в дружбе с виконтом. Совсем другая жизнь: его друг учился французскому во Франции, одет как с картинки — а у Лео даже нет денег на легкий летний костюм. Но не беда: семья Маркуса покупает Лео дорогую одежду, балует как родного. Красивая старшая сестра Маркуса, Мариан, окружает заботой. Лето прекрасно.

Пока однажды Лео не оказывается случайно втянут — по неведению, как переносчик посланий — в тайный роман Мариан и местного фермера, Теда. Поначалу по детски наивный ребёнок не подозревает, чему способствует — а когда, страшась потерять доверие семьи, пытается отказаться, его начинают шантажировать: разве ему не нравятся подарки, разве с ним не носятся все? В отчаянии мальчик даже прибегает к суевериям и "магии", но последствия оказываются слишком трагичными. На долгие годы он погружается в чувство вины и стирает из памяти что же стало с остальными людьми и не пытается посмотреть на все взрослыми глазами.

Написано таким хорошим языком, так погружает в атмосферу жаркого лета когда-то в детстве, когда жизнь казалась проще, в переживания — однозначно советую.

Следующие книги можно было бы объединить условно в одну тему — память, особенно память о детстве, детская память и в принципе пережитое в детстве, если б они не были столько разными по жанру и настроению. Но по порядку:

Вот на этом моменте книгу и хотелось бросить — и от отвращения, и от жалости к девочке, на которую всем этим взрослым уже выпускникам элитных вузов совершенно плевать. Ни в целом позитивному герою, модому рок музыканту Джону Кайту, который якобы благородно решает, что он не то, что ей нужно. Больно и мерзко, в общем.

Вообще-то автор — феминистка, так что вложенные в голову девочки мысли — даже не столько реальность 90х, сколько реальность того, насколько на пути из низов, из пригородов и бедности к славе, к мечте тогда (да и сейчас, возможно) девушки теряли себя. Даже если начинали с горячей и искренней мечты. С желания обрести свой голос:

All my life, I’ve thought that if I couldn’t say anything boys found interesting, I might as well shut up. But now I realise there was that whole other, invisible half of the world – girls – that I could speak to, instead.

История вообще-то, to be continued — но во всяком случае на ближайшее время с меня этого хватило, пожалуй.

Не все так плохо, возможно, как могло показаться, я просто под впечатлением. Голос героини — ироничный, с чувством юмора, любовью к музыке (ностальгия по группам 90х обеспечена).

С начала месяца было прочитано уже несколько очень разных книг, исправляюсь и пытаюсь рассказать о них.

How to build a girl, Кэтрин Морэн

Во всех аннотациях и отзывах на Goodreads эту книгу называют историей о взрослении девушки из богом забытого британского пригорода. Но на мой взгляд, книга Кэтрин Моран скорее история о том, как пытаясь стать кем-то другим, можно настолько потерять себя, что уже и не будешь знать, как вернуться. Поэтому когда переводчики, адаптировашие книгу у нас, назвали ее "Стать Джоанной Морриган", они ошиблись. Это книга в каком-то смысле о том, как перестать ей быть.

На Goodreads и в аннотации к оригиналу ее также называют веселой, смешной, похожей на рассказ подруги, которой можно доверить свои секреты. Но фактически, это местами действительно ироничная и смешная книга, а местами мерзкая, неприятная, грустная, довольно тяжёлая — я из чистого упрямства посчитала что обязана вообще ее дочитать. Говорят, книга в некоторой части автобиографическая — от того еще страшнее.

Джоанна живет в Уолверхэмптоне, небольшом запущенном пригороде где-то в Англии в начале 90х. Она одна из пяти детей в семье безработных. Инвалид отец на пособии постоянно мечтает что в один прекрасный день его посредственную музыку купит какая-нибудь студия и на них свалятся деньги и слава. Да и сама героиня мечтает однажды стать известной  писательницей, приехать в Лондон, сражать всех наповал, смеяться вместе с Стивеном Фраем и Хью Лори. Мечтает — что не удивительно — о деньгах, иронично признавая, что будь у нее деньги, у нее не было бы тревожности. ‘The thing is,’ I say, to Paul Tillich, in my head, ‘the thing is, Paul, that ultimately, I don’t think my anxiety is ontic, moral or spiritual.’ 'At the end of it all, I just need some money, Paul.'

Так до конца и не ясно, где следует понимать текст буквально, а где автор гипертрофирует, усиливая атмосферу. Потерянная мать ходит по дому с пустыми  глазами, лишь песня Rolling Stones заставляет ее очнуться. Незапланированным близнецам никто не удосужился дать имена. Город ярко дополняет картину:

I have always vaguely presumed that the nuclear apocalypse had, in fact, already happened – here. The city died on their watch, and there is a communal sense of misplaced culpability about it. This is what dying industrial cities smell of: guilt, and fear. The older people silently apologising to their children.

До определённого момента героиня, можно сказать, не осознает себя. В их доме — еще один художественный прием? — с детства не было зеркал, суеверная мать боится, что кто-нибудь обязательно их разобьёт и принесет в дом несчастье. Поэтому все четырнадцать лет Джоанна не имела практически ни малейшего понятия о том, как она выглядит. Лишь на интервью для местного телевидения после победы в конкурсе она впервые видит себя — и реальность ее разочаровывает. Она видит полную, некрасивую девушку, совсем не такую, как представляла себе. По сути, это столкновение не подозревающего о своем положении на пресловутой линейке "стандартов" красоты человека с обществом, массой, медиа: не зря Джоанна видит себя в мониторе телевизора, а телевидение, медиа не терпит отклонения от стандартов. Оно же обожает продавать фальшь и маски — тоде важно для дальнейшего сюжета.

И тогда она решает стать другим человеком — даже выбирает себе новое имя: Долли Уайльд, в честь племянницы Оскара Уайльда, жившей скандальной жизнью и умершей еще молодой. И стать музыкальным критиком.

Джоанна дома, она становится Долли Уайд на работе, в Лондоне, в рабочих поездках для интервью с очередными музыкантами, преображается буквально по щелчку пальцев. Работа идет вполне успешно и в 16 Джоанна бросает школу, уверенная в своём будущем. Она знакомится с певцами, выпускниками Оксфорда и Гарварда, наркотиками, алкоголем, беспорядочным сексом. И я бы и хотела приукрасить и сказать, что девочка просто ищет себя, но многие ее мысли в этот период пугающие. Она думает, как важно уметь делать минет и 'I still didn’t come, but when he came, I felt enormously … useful. Men need to come – and I had made it happen.

В последние дни января успела прочитать две небольшие истории: "Пообещай мне весну" Мелиссы Перрон и "Страсть" Джанет Уинтерсон.

▪️"Пообещай мне весну" показывает мир человека в депрессии, это рассказ изнутри тех ощущений, которые переживает героиня во время этой болезни. Фабьена — талантливая художница, по настоящему влюблённая в свое дело, у нее есть прекрасный мужчина и друзья, которым на нее не наплевать — и оттого ей кажется, что права на то, чтобы быть в депрессии у нее меньше, чем у кого-либо. Подкрепляют это ощущение мать Фабьены и друг детства — тоже по своему, на самом деле, глубоко травмированные люди, переносящие свои проблемы на других. Пытаясь выбраться из трясины депрессии, Фабьена постепенно находит себя.

Чего-то особого от книги ждать не стоит — есть и более глубокие, интересные и вызывающие глубокие переживания книги о депрессии, поисках себя и отчаянии. Но если вы, напротив, ищете легкую небольшую книгу чтобы получить надежду и утешение, возможно, это для вас. Может быть, тогда она сумеет стать своего рода утешением. Если же как и я, не любите книги в духе "Куриного бульона для души", вам может не понравится.

Я не живу: я существую. Я чувствую только пустоту. Нет, на самом деле я переполнена как помойка. Во мне нет ничего хорошего, и гниль захватывает внутри все больше пространства![...]Депрессия так и выглядит? Когда в душе побеждает худшее? Я даже не знала, что во мне такое есть!

▪️Книга же Джанет Уинтерсон — маленькая, но прекрасная. За рекомендацию, неожиданно, спасибо Дэвиду Теннанту в каком-то интервью. Мы погружаемся во внутренний мир героев, чьи судьбы поначалу не пересекаются — помощника повара при лагере Наполеона и юной венецианки, дочери лодочника, работающей в игорном доме. Обоих влечет к беде страсть — к игре, человеку, императору, и оба обжигаются об нее.

Надо отметить, что автор достаточно ярко и живо описала и лагерь французов, и Венецию того времени, и характеры как главных так и второстепенных героев. Здесь нет приукрашиваний, лицо войны и лишений отталкивают, заставляют задаться вопросом, что толкало людей на это. Ответ Уинтерсон, конечно — страсть, которая может привести как к гибели, так и к победе.

Сложно выбрать какую-то одну характерную цитату, потому что язык очень красивый, и вещи попой высказываются жизненные, точные, болезненные.

Дети пугают нас своей непосредственностью, однако мы делаем все, чтобы они выросли такими же, как мы. Пресными.

Время — только сейчас, место — только здесь, и никакое мгновение повторить нельзя.

Трудно сказать, чем один вид темноты отличается от другого. Настоящая темнота плотнее и тише; она заползает между мундиром и сердцем.

Страсть лежит между Дьяволом и Богом; путь к ней внезапен, а от нее — горек.

Если будешь помнить каждого убитого тобой человека, каждую разломанную надвое жизнь, каждый бережно и мучительно выращенный урожай, который уничтожил, каждого ребенка, у которого украл будущее, — безумие набросит тебе петлю на шею и поведет в темные леса с оскверненными реками и умолкшими птицами.
Когда я говорю, что жил с бессердечными людьми, я беру очень точное слово.

Бонапарт говорил, что война — у нас в крови.
Правда ли это?
Если да, то этим войнам не будет конца. Ни сейчас, ни потом. Даже если мы крикнем «мир!» и побежим домой к своим полям и любимым, мира не будет; будет только передышка перед новой войной. Впереди у нас всегда будет война. Будущее перечеркнуто.
Не может быть войны у нас в крови.

Я не могу здесь оставаться. Эти войны не кончатся никогда. Даже если мы вернемся домой, начнется еще одна война. Я думал, он покончит с войнами, — он же обещал. Еще одна, сказал он, еще одна, и настанет мир. Но еще одна война будет всегда.

"Выкрикивается лот 49" Томас Пинчон

Это был мой первый постимпрессионистский роман, на поглядывала из-за эссе Поляринова уже пару лет. Необычный опыт, но... Мне понравилось? После битников, которых я люблю, не сильно шокирует стилем и манерой письма, да и я почитала про автора и его работы и понимала, что из себя представляет произведение и как его читать. Единственное, я, бы сказала что лучше всего, по возможности, читать в оригинале — "Внутренний порок" я начала уже на английском и гораздо приятнее.

На поверхности книга — полубезумная история, полная теорий заговора, довольно неприятных персонажей, абсурда немного в духе Маркеса. Главной героини по завещанию от бывшего богатого любовника достаётся обязанность распоряжаться его имуществом, за что она действительно берётся, поневоле случайно обнаруживая конец запутанного клубка совпадений. Он приведёт её к следам тайной организации, много веков нашал возникшей в Европе и теперь продолжающей свою деятельность в Америке. Намеки будут повсюду, и постепенно вся жизнь Эдипы превратится в сплошную погоню за признаками организации, ее членами и попытки узнать, как с этим связан бывший и чем же она на самом деле занимается.

Весь текст — это вот эта бешеная погоня, странные спектакли и книги и диалоги с полубезумными людьми, пародия и гротеск.
Ни героиня, ни мы не дождёмся определённого ответа, только больше запутаемся — собственно, это один из слоев работы Пинчона — стремление мира к хаосу, запутанность и принцип неопределённости Гейзенберга. Познающий субъект сами фактом наблюдения искажает познаваемую реальность, найти истину невозможно, погоня за ней — бессмысленна.

Второй слой, скрытый под всем этим, это тема одиночества человека в Америке середины прошлого века, потерянности людей, чувствующих что культура вокруг разрушается, иллюзии распадаются, а новых ориентиров пока нет. Это смена эпох, поколений, в искусстве и жизни. Именно эти ощущения Пинчон пытается передать в своей работе. Как и его современники, он разделял и был, пожалуй, первым писателем, выразившим возникшее в эти годы ощущение, что «everything is running downs», как говорила Сьюзан Зонтаг.

А от чего она, собственно, так хотела сбежать? Любая узница, имеющая массу времени для размышлений, довольно быстро понимает, что башня, ее высота и конструкция, равно как и «я» пленницы, совершенно несущественны и что на самом деле в заточении ее держит магия, безликая и злобная, пришедшая извне и не поддающаяся разумному объяснению.
А что делать, если башня везде и рыцарь-избавитель против ее магии бессилен?

'The serpent and the wings of night.' by Carissa Broadbent


Вот оно, книга претендующая на фентези года в моем списке чтения, зацепившая настолько, что я не могу даже постараться придраться и найти явные недостатки.

Это история про вампиров, но не из тех популярных историй где они живут среди нас в современном мире, а история о более враждебном и жестком сосуществовании. Чего мне и не хватало очень давно.

Главная героиня Орайа — человек, которую ребёнком лет 20 назад забрал из разоренных земель король вампиров Хиадж, Винсент. Он вырастил и воспитал ее как свою дочь и если честно не смотря на то что он на самом деле жестокий и на многое пошедший ради власти персонаж, их отношения — лучшее в книге. Винсента не так много, но о нем интересно читать и даже хотелось бы, если честно, узнать больше о его предыстории и пути.

Он не только вырастил Орайу и защищал в их жестоком мире – мире, где люди не более чем добыча, живущая в страхе, а между кланами разгораются войны, но и научил сражаться и защищать себя. Благодаря этому жаждущая справедливости для своей расы героиня периодически защищает людей от охотящихся вампиров.

Интересное сходство с Баффи, раз уж я вспомнила защиту людей: как и знаменитая охотница на вампиров, Орайа не может в полной мере чувствовать свою принадлежность к людям, она слишком долго росла среди таких как Винсент, но и не является вампиром, и ощущает себя не принадлежащей ни одному из миров.

Винсент также готовил ее к турниру, который раз в сто лет проходит как подношение одной из богинь пантеона. Если она выиграет, то богиня исполнит одно ее желание. Орайа собирается попросить обращение (обычное слишком опасно) и бороться за людей, имея большую силу.

Турнир и испытания привязаны к истории богини, они очень интересно, красочно и хорошо описаны, давно не было так интересно читать подобное, не пропуская а наоборот напряжённо следя за всем происходящим.

Во время турнира каждый участник готов на что угодно ради победы. И героиня не исключение — она объединяется с обращённым вампиром, Рейном и его подругой. Он довольно харизматичный, смешной, постепенно раскрывается как более интересный персонаж. И Орайа влюбляется — не смотря на то, что доверять кому-либо на этом турнире может обернуться роковой ошибкой.

Химия героев, отлично прописанный мир, отношения героини с отцом, описание соревнований, которое действительно интересно читать и нельзя оторваться — очень рекомендую.

У книги есть продолжение, оно уже вышло. Его я тоже начну читать.

After all, vampires know better than anyone how important it is to protect their hearts.
And love, understand, is sharper than any stake.

When I was very young, he used to hug me, sometimes. One of my earliest memories was laying my head against Vincent’s shoulder and experiencing the sudden jolt of realization that I felt safe. Even so young, I knew how rare it was—I felt it then like a sigh of relief, as if I’d been unknowingly holding my breath since the day my house had collapsed around me.

“Do you miss it? Humanity?” “I miss the sun”

Vampires were the children of the goddess of death. So it was a bit funny to me that they feared it just as much as humans did.

"Особо дикая магия" Эллисон Сафт

У этой книги были все шансы стать моим фэнтези года: алхимия, причём интересно и подробно расписанная, одержимость властью, что дает иногда наука, не доводящая до добра, интересные герои, у которых нет однозначных чёрно-белых черт и конечно, само опасное, дикое и древнее существо, на которое ведут охоту. Герои не плохие и не хорошие: они имеют собственные представления о своих поступках, пытаются их отстаивать, бывают как прощающи, так и эгоистичны. Даже довольно неприятному местному ксенофобу Джейме порой сочувствуешь, и перешедшей черту в алхимии матери главной героини. Главные герои не идеальные, умные и всегда героические люди. Наоборот, они переступают через свои ценности ради какой-то выгоды, не понимают что делать то с этой дурацкой непонятной жизнью прямо как мы.

Или, возможно, это замечательная книга для менее придирчивых к мелочам читателей. Но вот мне важен ясный сеттинг и мелочи, передающие его. В книге же Эллисон вообще не очень понятно, в какой эпохе происходит действие. И где: сначала думаешь, что это некая вымышленная страна, но внезапно у них в ходу доллары, причём довольно странный курс — если 67 долларов для местных практически несусветное богатство, на которое можно оплатить дорогостоящее лечение да еще и на нормальную жизнь останется. Одежда, техника и предметы быта в основном соответствуют примерно концу 19 - самому началу 20 столетия, но некоторые нормы, уровень медицины и вещи, вроде презервативов в квадратике фольги вообще-то, появились только ближе к концу 20 века. Складывается ощущение, что автору очень хотелось эстетику перехода от 19в к 20в, но чтобы досадные недостатки того времени исчезли. Меня это только раздражало и сбивало с толку.

Ну и, если вам сложно читать описания охоты на животных, пусть даже это древнее полубожество, приносящее увечья и портящее урожай — тоже может быть сложно к концу книги. Эта сцена в принципе носит однозначно грустный, разбивающий сердце оттенок, как будто герои что-то теряют вместе с этим — и не случайно, потому что после этого они разрывают связь с прошлой жизнью, прошлыми мечтами — уже окончательно. Это очень хорошая метафора, метафора боли и страха и одновременно какого-то возбуждения от решения изменить свою жизнь:

Проносится ветер, трепетный, как давно сдерживаемый вздох.
И магии в этом мире становится меньше.

"Младшая сестра смерти" Елена Станиславская

Первые книги нового года, в праздничные — всегда что-нибудь лёгкое и весёлое. А тут еще и Питер и нечисть, по классике. И в меру смешно — так что читается легко, интересно, и оторваться кажется просто невозможным.

Агриппина или просто Гриппа считает себя проклятой — с самого детства вокруг нее умирают люди, будто смерть ходит за ней по пятам. Обезумевший отец хочет запереть ее в доме, но мачеха Гриппы — мировая женщина, серьёзно — считает что никакого проклятия нет и забирает девушку с собой в Питер. Практически сразу после в руки Гриппы попадает приглашение принять участие в странной игре — игре, из которой, как впоследствии окажется, нет обратного пути. Она попадает в мир, где Смерть — вполне реальный "человек", существует самая разная нечисть, которая иногда может и помочь, и четыре "масти": пики, бубны, трефы и червы, каждый из которых служит Смерти и забирает жизни или помогает уйти тем, кому суждено умереть. Гриппа вступила в игру, и теперь должна пройти испытания и занять чье-то место в этом раскладе. И узнать многое о своей семье.

Кажется, подразумевается продолжение, во всяком случае я на него надеюсь — время от времени тянет на такие истории.

Интересно, что у молодого Гамлета вполне мог быть исторический прототип: историки с уверенностью утверждают, что Шекспир читал хронику Саксона Грамматика о данах. Там он обнаружил историю некоего принца, который притворился безумным, после того как дядя убил его отца; он был сослан на Британские острова, а затем вернулся и отомстил узурпатору трона.
Имя "Амлет" там тоже есть.

Благодаря общему имени отец и сын словно не до конца различимы: молодой Гамлет никак не может обрести автономную идентичность. В некоторых  постановках, кстати, их даже играет один актер. В Гамлете 2008, что интересно, один актер исполняет роль и отца и дяди, что поворачивает драму немного в другую сторону. Вообще  в Гамлете есть что-то от вечного ребёнка — в постановке 2008 это особенно выделяется, мне кажется — хотя бы в том, как легко он поддаётся на уговоры остаться дома, бросить университет. Даже, я бы сказала, что-то инфантильное, нежелание двигаться вперёд, то самое обращение в прошлое, о котором говорит Смит. Нам даже показали это в противопоставлении Клавдия (дяди) и Гамлета, когда первый говорит племяннику, что все рано или поздно теряют отца и ему нужно двигаться дальше, а не предаваться скорби. Недавно в Tumblr встретила отрывок из интервью Итана Хоука о его интерпретации, в котором тот говорит что "Hamlet is just a kid, who wants to make his dad proud" и в этом есть смысл, есть и объяснение такому поведению. И когда отец дает сыну задание отомстить за него, говорит Хоук, это последний шанс для юного принца сделать что-то, чем отец бы гордился.

Итак, Эмма Смит указывает на явную ретроспективу пьесы, но при этом отмечает, что сама структура ясно свидетельствует о том, что прошлое недостижимо: оно лежит за пределами сцены, поскольку убийство короля происходит еще до начала сюжета. Нам стоит обратить внимание на эпоху и культурный багаж, породившие историю. Тут я с ней согласна: после "Открытия ведьм" Харкнесс и "Девы в саду" Байетт я больше прочла о том периоде и многое стало как будто ярче и понятнее. Елизаветинская эпоха: вопрос о престолонаследии (королева стареет а наследники не предвидятся), опасаются узурации власти и много пишут об этом а произведениях того времени. Новые открытия. Новое искусство — театр стал новшеством эпохи, сменив пантомимы и декламацию. Католики вытеснены и ограничены в правах (а в "Гамлете", между тем, явные католические темы — призраки, чистилище!). В "Гамлете" также много отсылок к одному из самых знаменитых произведений елизаветинской эпохи — "Испанской трагедии" Томаса Кида: имя Горацио, появление призрака, образ сходящей с ума женщины, убийство в саду. И в эту эпоху перемен — Шекспир ностальгически оглядывается назад вместе со своим героем.
#этовсешекспир