Оказывается, наряду с прозаическими солдатскими кальсонами и носками на борту корабля находились деньги, предназначенные для выплаты жалованья британским военнослужащим в Крыму, – десятки бочонков, доверху наполненных золотыми монетами.
Правда, по поводу стоимости драгоценного груза сведения расходились: 200 тысяч фунтов, миллион фунтов, 500 тысяч франков. К концу ХIХ века в журнальных и газетных публикациях чаще всего фигурировала цифра в 60 миллионов франков.
Кстати, к этому же времени любопытная метаморфоза произошла с названием затонувшего судна. Вездесущие журналисты в порядке личной инициативы прибавили к слову «принц» интригующий эпитет «черный». С тех пор знаменитый корабль стал носить имя, которое он никогда не носил.
Слухи о несметных сокровищах, покоящихся на дне Черного моря, очень скоро привлекли в Балаклаву предприимчивых кладоискателей. Только во второй половине ХIХ века здесь побывали экспедиции из США, Германии и Норвегии.
Во Франции в 1875 году специально для поисков британского золота было образовано акционерное общество с довольно крупным основным капиталом. Однако кладоискатели терпели одну неудачу за другой. Никто не мог отыскать не только золото, но даже и сам затонувший корабль. Впрочем, водолазная техника того времени оставляла желать лучшего.
Только в начале XX века итальянцы совершили прорыв и создали специальный глубоководный скафандр – толстостенный медный ящик с тремя иллюминаторами и отверстиями для рук, опускавшийся вниз на прочном стальном тросе.
С его помощью итальянские водолазы обнаружили разбитый корпус железного корабля. После тщательного обследования судна итальянцы обогатились подзорной трубой, винтовкой, ящиком с пулями и множеством разной мелочевки.
Поиски золота возобновились в 1922 году, когда на дне у входа в Балаклавскую бухту один из местных ныряльщиков нашел несколько золотых монет. А в начале 1923 года в Москве в Объединенном главном политическом управлении (ОГПУ) появился инженер В. Языков.
Пятнадцать лет он собирал по крупицам сведения о «Принце», оббил немало порогов с просьбой организовать экспедицию, но, как ни странно, поддержку нашел лишь у чекистов. Вскоре на Лубянке подписали приказ о создании экспедиции подводных работ особого назначения (ЭПРОН) при Особом отделе ОГПУ СССР.
Чекисты с энтузиазмом стали готовиться к поиску сокровищ. За постройкой глубоководного аппарата лично следил Генрих Ягода. Конструкция на трех человек, снабженная телефоном, прожектором и механическим манипулятором для захвата грузов была изготовлена за три месяца. Куда сложнее оказалось собрать информацию о «Черном принце» и его грузе: англичане и итальянцы упорно отмалчивались.
На свой страх и риск осенью 1923 года ЭПРОН приступил к работам в Балаклавской бухте. 2 и 9 сентября глубоководный аппарат спустили на дно, где было обнаружено множество корабельных обломков, но отыскать хоть что-то похожее на английский фрегат не удалось.
И все же чекисты не сдавались. Наконец, в октябре 1924-го им улыбнулась удача – они отыскали паровой котел. После этого принялись за работу с удвоенной энергией, но кроме ручной гранаты, рукомойника и прочей ерунды ничего не нашли.
В декабре 1924 года работы пришлось свернуть. Средства – 100 тысяч рублей не окупились. Но нет худа без добра. Вскоре английским золотом заинтересовалась японская водолазная компания «Синкай когиоссио лимитед». Японцы пообещали ЭПРОНу 110 тысяч рублей за поиски на затонувшем корабле и 60 процентов золота, которое предполагалось поднять с «Черного Принца».
Помимо этого, они обещали обучить советских водолазов премудростям своего ремесла и передать эпроновцам образцы японского водолазного снаряжения. Чекисты сочли условия приемлемыми и подписали контракт. Летом 1927 года японцы прибыли в Балаклаву.
Ежедневно на дно спускались 12 водолазов и ныряльщиков. Наконец, они освободили корабль от завалов, но тут их ждало разочарование. Если остатки носовой и кормовой частей корпуса судна вырисовывались довольно отчетливо, то средняя часть (где могло быть золото) как сквозь землю провалилась.
Правда, по поводу стоимости драгоценного груза сведения расходились: 200 тысяч фунтов, миллион фунтов, 500 тысяч франков. К концу ХIХ века в журнальных и газетных публикациях чаще всего фигурировала цифра в 60 миллионов франков.
Кстати, к этому же времени любопытная метаморфоза произошла с названием затонувшего судна. Вездесущие журналисты в порядке личной инициативы прибавили к слову «принц» интригующий эпитет «черный». С тех пор знаменитый корабль стал носить имя, которое он никогда не носил.
Слухи о несметных сокровищах, покоящихся на дне Черного моря, очень скоро привлекли в Балаклаву предприимчивых кладоискателей. Только во второй половине ХIХ века здесь побывали экспедиции из США, Германии и Норвегии.
Во Франции в 1875 году специально для поисков британского золота было образовано акционерное общество с довольно крупным основным капиталом. Однако кладоискатели терпели одну неудачу за другой. Никто не мог отыскать не только золото, но даже и сам затонувший корабль. Впрочем, водолазная техника того времени оставляла желать лучшего.
Только в начале XX века итальянцы совершили прорыв и создали специальный глубоководный скафандр – толстостенный медный ящик с тремя иллюминаторами и отверстиями для рук, опускавшийся вниз на прочном стальном тросе.
С его помощью итальянские водолазы обнаружили разбитый корпус железного корабля. После тщательного обследования судна итальянцы обогатились подзорной трубой, винтовкой, ящиком с пулями и множеством разной мелочевки.
Поиски золота возобновились в 1922 году, когда на дне у входа в Балаклавскую бухту один из местных ныряльщиков нашел несколько золотых монет. А в начале 1923 года в Москве в Объединенном главном политическом управлении (ОГПУ) появился инженер В. Языков.
Пятнадцать лет он собирал по крупицам сведения о «Принце», оббил немало порогов с просьбой организовать экспедицию, но, как ни странно, поддержку нашел лишь у чекистов. Вскоре на Лубянке подписали приказ о создании экспедиции подводных работ особого назначения (ЭПРОН) при Особом отделе ОГПУ СССР.
Чекисты с энтузиазмом стали готовиться к поиску сокровищ. За постройкой глубоководного аппарата лично следил Генрих Ягода. Конструкция на трех человек, снабженная телефоном, прожектором и механическим манипулятором для захвата грузов была изготовлена за три месяца. Куда сложнее оказалось собрать информацию о «Черном принце» и его грузе: англичане и итальянцы упорно отмалчивались.
На свой страх и риск осенью 1923 года ЭПРОН приступил к работам в Балаклавской бухте. 2 и 9 сентября глубоководный аппарат спустили на дно, где было обнаружено множество корабельных обломков, но отыскать хоть что-то похожее на английский фрегат не удалось.
И все же чекисты не сдавались. Наконец, в октябре 1924-го им улыбнулась удача – они отыскали паровой котел. После этого принялись за работу с удвоенной энергией, но кроме ручной гранаты, рукомойника и прочей ерунды ничего не нашли.
В декабре 1924 года работы пришлось свернуть. Средства – 100 тысяч рублей не окупились. Но нет худа без добра. Вскоре английским золотом заинтересовалась японская водолазная компания «Синкай когиоссио лимитед». Японцы пообещали ЭПРОНу 110 тысяч рублей за поиски на затонувшем корабле и 60 процентов золота, которое предполагалось поднять с «Черного Принца».
Помимо этого, они обещали обучить советских водолазов премудростям своего ремесла и передать эпроновцам образцы японского водолазного снаряжения. Чекисты сочли условия приемлемыми и подписали контракт. Летом 1927 года японцы прибыли в Балаклаву.
Ежедневно на дно спускались 12 водолазов и ныряльщиков. Наконец, они освободили корабль от завалов, но тут их ждало разочарование. Если остатки носовой и кормовой частей корпуса судна вырисовывались довольно отчетливо, то средняя часть (где могло быть золото) как сквозь землю провалилась.