Победа в парадигме русской сакральности.+++
В 1945-м году война не была окончена. Этот конфликт будет продолжаться, пока существуют сама российская государственность, русская этничность, Русский мир и Русская Православная церковь.
В свое время святой князь Александр Невский выбрал союз с Ордой, а не с Тевтонским орденом – ему важно было устранить главную – религиозную угрозу. Сегодня мы ставим ту же цель: сохранить свой духовный, религиозный суверенитет.
В связи с этим важно отметить репрессии, обрушившиеся на прихожан и клириков Украинской Православной церкви. Важным эпизодом здесь стало разграбление Киево-Печерской Лавры, мощи и иконы из которой были вывезены в европейские музеи. Разумеется, эти действия объясняются не просто банальной алчностью, но стремлением символически уничтожить Киев как сакральный центр православного христианства, подвергнув поруганию наши святыни.
Сегодня подобные планы вынашиваются и по отношению к Белоруссии. Поработить Белоруссию Запад сможет лишь при условии раскола и ослабления православия, создания якобы «национальной» церкви и постепенного окатоличевания белорусов. Не случайно Ватикан торпедирует идею канонизации главного духовного покровителя Белоруссии митрополита Иосифа Семашко, вернувшего в начале XIX века из униатского плена два миллиона православных.
Мы всегда помним о нашей сакральной географии – о Херсонесе, Валааме, Соловках, Полоцке, Почаеве, Жировичах – все эти места дороги сердцу православного человека. Именно историческая сакральность сводит Божественную волю, деяния подвижников и подвиги героев войны в одну панораму, в единый космос истории. В ряду таких событий – Крещение Руси, освобождение от Ига, объединение русских земель, Победа 1945 года, Русская весна...
Парадигма сакральности соединяет время повседневного с временем историческим и временем надмирным, соотносит героические деяния предков с событиями библейской истории.
Политические группы, идейно связанные с периодом 1990-х годов и их внешние кураторы направляют свои усилия на разрушение русской сферы сакрального, расщепления ее структуры.
Информационные атаки на День Победы имеют целью вытеснить память о войне из актуального социального контекста. Именно с этой целью был вброшен омерзительный термин «победобесие».
Но не менее серьезной, хотя и не столь очевидной проблемой является нарратив, в котором война с фашизмом описывается в прошедшем времени. Такая оптика ведет к десуверенизации и созданию иллюзии исторической бессубъектности русского общества, она усиливает негативный и ослабляет позитивный аспект русской идентичности.
В русском сознании образ войны воспринимается как экзистенциальный конфликт, как война за ценности, за сохранение антропологического типа русского человека. СВО – это продолжение Великой Отечественной войны. Обе эти войны – единый кластер исторических событий.
Западные технологи ставят задачу разрушить в русском сознании образ войны как религиозного противостояния, как защиты культурно-исторических оснований русского социума, девальвировать значимость Победы. Превратить Победу в рядовое исторически ситуативное событие, то есть, десакрализовать.
Борьба за интерпретацию темы Победы – это борьба за символический язык народа. Состояние этого языка определяет тот, кто этим языком владеет, утверждает свой статус как статус носителя значимых дефиниций.
Утрата обществом символического языка, утрата контроля над ним ведут к историческому беспамятству и коллективному инфантилизму. Это ни что иное как вариант демифологизации культуры, аналогичный «демифологизации религии», которую проповедовали Дитрих Бонхеффер и другие протестантские богословы ХХ века.
Наша сакральность, сакральность Дня Победы, противостоит сакральности наших противников. Ярким примером последней может служить Одесская Хатынь – массовое сожжение русских в Одессе 2 мая 2014 года. Именно в тот день украинский сюжет принял характер религиозной войны.
Полностью статью "
Победа в парадигме русской сакральности" читать здесь:
http://shchipkov.ru/121110
