Vladimir Pastukhov

Лучший способ предотвратить революцию – это совершить собственную революцию. Знаменитая столыпинская формула о великой России и великих потрясениях в постмодернистском исполнении звучит приблизительно так: «чтобы сохранить великую Россию, ей надо постоянно придумывать великие потрясения». Теория управляемого хаоса, пройдя через мясорубку идеологического импортозамещения, превратилась в теорию управляемых потрясений.

В начале было слово, и это было слово Чубайса. Отчасти опираясь на имеющийся багаж «марксистско-ленинского» подхода к политике, отчасти подгоняемые практической потребностью подвести под ельцинскую власть хоть какую-то идейную базу, вдохновляемые им команды политтехнологов первой волны сгенерировали в подмосковных «Сосенках» и «Барвихах» концепцию «либеральной империи». Они разбудили Суркова, который вывел из этой концепции теорию «перманентного хаоса», который Россия должна продвигать вовне с помощью войны. Похоже, что сменщики Суркова достроили этот концепт, придя к выводу, что стабильно экспортировать хаос во внешний мир можно только в том случае, если он в достаточных количествах производится внутри с помощью гражданской войны.

Россия стоит на пороге попытки организовать культурную революцию, для которой образцами для подражания являются проекты, реализованные Сталиным и Мао. Речь идет не о подавлении политических противников, а об очень глубоком и крайне инвазивном вторжении в культуру с намерением достичь ее полного переформатирования. Историческая обреченность подобного рода проектов в прошлом на длинных дистанциях, похоже, не останавливает авторов. Их цель - победить не на идеологическом поле в узком смысле этого слова, а на поле чувственном, овладеть не мыслями, а страстями. Именно в эту эмоционально-чувственную плоскость, по логике вещей, будет смещаться центр тяжести политической борьбы.

Неизбежным следствием такого развития событий станет, однако, то, что две ранее не пересекавшихся друг с другом линии эволюции путинского режима перехлестнутся, образовав мертвую петлю. «Культ стабильности» плохо совмещается с «культом хаоса», а не совмещать уже не получится. Чтобы обеспечивать стабильность режима, нужна война. Но чтобы обеспечивать потребности продолжающейся войны, нужен рождающий пассионарность хаос. Без этого война затухнет как оплавившаяся свеча. Кремль, как одну из опций, попытается соорудить из подручных средств «спойлер революции», чтобы поднять ту эмоциональную волну (в их мечтах – цунами), на гребне которой можно досидеть до, как кажется им, неминуемого краха Запада.

Похоже, это и есть рабочий план. Он, конечно, на мой взгляд, утопичен. Что-то из области «коммунизма с бесчеловеческим лицом». Но, пока все поймут, что вручную поломать культуру – это утопия, много судеб будет поломано и покалечено. Цена любой культурной революции – черная дыра в культурном развитии, которую приходится латать десятилетиями, а то и столетиями. Если, конечно, они есть в запасе.

Не так легко выловить в потоке «белого шума» о так называемом «мирном процессе» что-то реальное, за что можно было бы зацепиться как за факт. И Россия, и Украина, и сонм самозванных посредников блефуют как в покере.

Россия застыла на позиции, озвученной Путиным месяц назад. Он требует территориальных уступок от Украины, которые даже более обширны, чем уже оккупированные территории. Эти требования включают передачу тех частей Донецкой, Луганской , Запорожской и Херсонской областей, которые России пока не удалось взять под контроль и на захват которых, по мнению британских военных, при существующих темпах и методах ведения войны может уйти до 5 лет, и стоить это будет около полутора миллионов убитыми и ранеными. В отношении всего остального сохраняется неопределенность. Какие именно требования будут выдвинуты Россией в отношении возможного членства Украины в НАТО, размеров и статуса украинской армии, прав русскоязычного населения, никто не озвучивает. С формальной точки зрения, от лозунгов демилитаризации и денацификации пока никто не отказывался. Эту позицию трудно назвать подготовкой к ведению переговоров. Об этом свидетельствуют лишь бесконечные рассуждения Путина о готовности к ним, которые, впрочем, тут же опровергаются Лавровым, когда дело доходит до деталей.

Симметричную картину можно наблюдать и с украинской стороны. Там, правда, наметилось одно существенное изменение в риторике, которое я, однако, пока не стал бы расценивать как изменение позиции. И Зеленский, и Кулеба в непрямой форме дали понять, что, во-первых, допускают переговоры с Путиным, во-вторых, допускают их до освобождения всех оккупированных территорий, и, в-третьих, допускают в принципе, что не все оккупированные территории удастся освободить военным путем. Это звучит революционно, но только если вырвать эти заявления из исторического контекста.

Зеленский не может и дальше не учитывать «фактор Трампа», а значит, вынужден готовить общественное мнение к неблагоприятному повороту событий, когда его администрации придется согласиться на начало переговоров с Москвой под угрозой новой паузы в поставке вооружений. Из сделанных заявлений, на мой взгляд, было бы неправильно делать более далекоидущие выводы о готовности Украины к компромиссу в территориальном вопросе. Украина будет сдавать позиции медленно, обороняясь на каждом дипломатическом рубеже, как под Авдеевкой и под Бахмутом. Сначала не будет ничего делать до ноября-декабря 2024, потом под давлением согласится на переговоры, но сделает все, чтобы их сорвать, потом выйдет на переговоры, но лишь для того, чтобы озвучить на них 10 пунктов мирного плана Зеленского.


Смысл тактики Зеленского: говорить все, что угодно, лишь бы поставки боеприпасов шли непрерывно, – ничего другого Киев сейчас не волнует. Повлиять на эту тактику может только одно обстоятельство: стратегическое обрушение фронта. Но если оно произойдет, Путин точно ни о чем договариваться не будет. Я думаю, ситуацию хорошо прочитывают и в Москве, и в Вашингтоне, и в Европе, и в Китае. Поэтому у серьезных людей никаких серьезных ожиданий от всей этой суеты пока нет. Разговоры о мирном урегулировании превращаются в политический ритуал, под покровом которого все готовятся к затяжному конфликту.

Публичная вылазка Кадырова (не могу подобрать другого слова) говорит совсем не о том, о чем все подумали. Дважды в одну воду не вступают, и Кадыров на рынке рейдерских захватов давно уже мужик, который едет с ярмарки. В некотором смысле это не он нужен Бакальчуку, а Бакальчук больше нужен ему, чтобы напомнить о себе. Мне кажется, что в этом смысле Бакальчук вошел не в ту дверь, хотя время покажет, конечно. Но вот что очень интересно: война ничего не поменяла! По своей глубинной сути эта власть как была, так и осталась рейдерской. Ее смысл - грабеж краденного и перераспределение недораспределенного (или плохо лежащего). Вот каким был, таким и остается потаенный смысл деятельности большинства хозяйствующих субъектов. Более того, под прикрытием войны процесс лишь активизировался, ставки выросли, хотя и риски выросли тоже, достигнув почти уровня пресловутых 90-х. В стране идет «черный передел», под предлогом ре-национализации активы переходят под контроль людей, нашедших себя в системе полувоенной экономики. Как правило, в конце многочисленных пищевых цепочек в регионах и центре оказываются представители силовых ведомств, в основном – ФСБ. Это мощный тренд, и очень скоро он придет в серьезное противоречие с потребностями войны. Возникает дилемма: сохранение рейдерской власти вызвало к жизни большую войну, эффективное продолжение которой становится плохо совместимым с ее рейдерской природой.

Площадь Европы переименовать надо было давно. Мозолит глаза себе в центре Москвы и наводит на неправильные мысли. Но, как всегда, зашли не с той стороны: не Евразии, а Азиопы. Это четко и недвусмысленно обозначило бы новый вектор исторического и геополитического движения русского народа.

Расследование «Досье» о культурной политике Кремля ставит точку в дискуссиях о том, что лежит в основании дела Беркович и Петрийчук. Это не стихия, не злостный Михалков (он, кстати, открестился), не еще более злобные чекисты (они – исполнители, не более того). Это часть государственной политики, рациональной и выверенной в каждом пункте, точной в каждом штрихе, продуманной во всех деталях. Там нет ничего лишнего и ничего случайного, как бы ни хотелось думать обратное. За этой политикой стоят совершенно конкретные опытные «продавцы», которые точно знают, в каком товаре сегодня нуждается русский рынок.

Если выразить предельно кратко главную идею достаточно объемного документа, то она довольно проста и сводится к тому, что мыслям о войне не должно быть альтернативы. То есть дело не в том, чтобы люди не думали о войне плохо или не высказывались против нее (этого достичь легко), а в том, чтобы они вообще ни о чем другом не думали. Чтобы, целуя каждую девушку, каждый парень шептал ей: «я иду умирать за Родину, за Путина! Жди меня!». В целом авторы понимают, что такого глубокого погружения народа в транс невозможно достичь никакой информационной политикой, и поэтому делают ставку на культурную политику. Соответственно в культуре должны остаться только те течения, которые выводят на этот результат. Все остальное должно быть безжалостно уничтожено. Вы прочли сейчас краткий синопсис перемен, которые ожидают страну в ближайшие несколько лет.

Но лично меня при чтении подготовленных в АП документов поразило не это. Я в очередной раз убедился, что рулят всем этим процессом очень неглупые люди, по складу мышления и характера напоминающие оруэлловского О'Брайена. Они многое видят, понимают, какие ловушки подготовила история на их нелегком пути к вечной власти. Если не пропускать это через сито нравственных категорий, в их рассуждениях больше логики, чем в большинстве прекраснодушных оппозиционных текстов. Они умны и последовательны в своем зле, в то время как мы глупы и непоследовательны в добре.

Одно смущает: если они такие умные (а похоже), то почему не видят того страшного тупика в конце расстрельного коридора истории, в который рано или поздно упрутся? Ведь с их уровнем образованности, начитанности и снобизма нельзя было пройти мимо Линкольна: «Можно обманывать часть народа все время, и весь народ некоторое время, но нельзя обманывать весь народ все время» Или они считают, что долго все равно не будет и ядерный пепел все спишет?

Результаты американских выборов даже сейчас нельзя назвать абсолютно предсказуемыми. Конечно, выход Байдена из гонки ситуационно еще выше задрал шансы Трампа. После таких двух бустеров подряд (покушение и отказ соперника от борьбы) он - явный фаворит гонки, и ставки, на мой взгляд, можно делать в пропорции 1 к 5 в пользу него. Но придет ли он к финишу таким же бодрячком? Шансы Камалы невелики, но все же не равны нолю. По крайней мере, пока. Проблема, однако, в том, что для того, чтобы победить Трампа, ей надо стать ёжиком (как в анекдоте про зайцев, которые пришли к филину за советом, как победить лису, а в ответ услышали, что должны стать ёжиками).

Стать ёжиками, как известно, невозможно, если только ты им не родился и всю жизнь не притворялся, что ты заяц. Насчет Харрис в этом смысле нет полной ясности. Пока она больше похожа на «темную лошадку», но уже очень скоро станет ясно, кто она на самом деле: «заяц» или «ёжик»? Причем все станет понятно довольно быстро, буквально в течение нескольких недель. Либо она заходит в кампанию как «заяц», то есть как механическое продолжение Байдена, и тогда она получит от Трампа «волчий билет». Либо она начинает вести себя как колючий и неудобный для всех (а не только Трампа) «ёжик», то есть как совершенно самостоятельный кандидат, и тогда для нее открывается окно возможностей.

Дело не столько в личности Камалы Харрис и ее существующей или несуществующей харизме, а в состоянии дел у представляемой ею партии, способности этой партии перестроиться под нового лидера с собственной политической программой (или даже снабдить его такой программой). Выйдет ли Камала сразу и без раскачки из узких рамок кампании Байдена, построенной исключительно на оппонировании Трампу и восхвалении стабильности и умеренности? Продолжит ли она линию Байдена, вставив в подогнанную под него кампанию как в фотошопе свое более молодое лицо, или она неожиданно предложит какие-то существенные перемены, перестав ассоциироваться с образом кандидата от «вашингтонского истеблишмента»? От ответа на эти вопросы во многом зависит исход выборов.

Если Харрис прыгнет выше головы и выступит со своей четкой политической программой перемен (чего до этого за ней не наблюдалось, но чем черт не шутит), а Трамп поскользнётся на банановой кожуре (хотя пока бананы только прочно прикрывали его уши), то результат этих выборов может быть непредсказуем. Однако вероятность как первого, так и второго падает с каждым днем политического ничего-не-деланья. Кроме того, самостоятельности Харрис будет сильно мешать то, что Байден хоть и вышел, но не весь. То, что полуживой в политическом смысле президент остается на время всей кампании на своем посту, будет сильно сковывать самостоятельность Харрис. Да и Трамп не дурак: он будет продолжать бить именно по Байдену, но так, чтобы осколки летели именно в Харрис.

Я всматривался в лицо Харрис во время только что состоявшегося ее первого появления на публике для поздравления американских атлетов, и понял, что это лицо сфинкса. За ним может скрываться как ярость зверя, так и пустота. Нам надо совсем недолго подождать, чтобы сфинкс раскрыл свои тайны. А может быть, держащий затянувшуюся паузу Обама знает что-то большее об этом сфинксе, чем мы?

Съезд Республиканской партии чем-то напомнил мне ПМЭФ. И там, и там жены, дети и даже внуки (а также сыновья, зятья и невестки) были представлены в полном объеме. Окончательно заблудившись между Меланией, Иванкой и Кай и отчаявшись найти различия, я неожиданно подумал, что мне трудно представить, что такая многочисленная и дружная семья может когда-нибудь просто так взять и уйти из власти. Вот как они приходят, представить могу, а как уходят – нет. В целом стилистически это было похоже не на выборы президента, а на выборы «солдатского императора». И вместе с тем, пришло ощущение, что Америка вступает в какой-то новый период своей истории. В откровенно имперский, со всей соответствующей эстетикой и атрибутикой. Как бы новый, конечно. Если бы Ленин мог сам себе аплодировать в аудитории Мавзолея, то прохожие на Красной площади в Москве услышали бы громкие хлопки. Лучшей иллюстрации ленинского тезиса об империализме как высшей и последней стадии развития капитализма (хотя злые языки говорят, что Ленин позаимствовал это у Парвуса) не найти. Мне кажется, что Америка не просто проводит на этот раз выборы президента, а вступает в какой-то транзитный период своей истории. Она потеряла берега – в смысле от какого-то берега уже отплыла, а к какому надо пристать, еще не решила. Полагаю, что в этой зоне транзита ей будет не скучно. Там уже давно застрял один пассажир из Москвы.

Время не располагает к гуманизму. Долго думал, стоит ли об этом писать? Мне не по профилю: не экспертное суждение и совсем уж не аналитическое размышление. И хоть были в моем роду по линии прабабки все попы, дьяки да подъячие настолько, насколько можно просветить вглубь столетий архив Ярославской губернии, инженер человеческих душ из меня явно не лучший. Однако и промолчать сложно.

Так случилось, что буквально на днях были выложены в сеть два очень сильных, очень глубоких высказывания невероятно талантливых людей, одного из которых я хорошо и давно знаю – Сергея Медведева, а вторую только часто и с большим вниманием читаю – Ирины Морозовской, психолога из Одессы. Оба эти высказывания об одном и том же – о ненависти. О ненависти к людям, которые затеяли, осуществляют и поддерживают эту войну. То есть к значительной части, если не к большинству русского народа. Один написал о ненависти, заменившей в душе ностальгию, другая – о крыльях ненависти, выросших, как у летучей мыши, на фоне непрерывных ночных бомбежек Одессы.

Считаю ли я, что украинцы, чью мирную жизнь вероломно прервала и превратила в ад Россия, имеют право на ненависть, причем чаще всего направленную не на отдельные личности, а на русских в целом, когда никто не намерен отделять зерна от плевел (не разделять русских на плохих и хороших)? Сегодня, наверное, - да. Готов ли я лично впустить эту ненависть внутрь себя и заменить ею все другие чувства? Наверное, пока - нет. Понять и принять – это разные вещи.

Считаю ли я справедливым возмездием украинские бомбы и ракеты, падающие сегодня в немалом количестве уже и на русские города? Да, потому что это война, которую начала не Украина. Увы, но это только ответ злом на зло. Что бы ни было потом, за «базар» отвечает тот, кто начал. А все разговоры, которые так любят вести в Москве, о том, что бить первыми пришлось потому, что украинцы «довели», не оставили выбора, «продались» за «тридцать долларов» и вообще фашисты, пригодятся разве что для украшения речи защитников на будущем суде над военными преступниками.

Готов ли я при этом с удовольствием наблюдать за падающими на Кутузовский проспект ракетами и и удовлетворенно смотреть на безумство толп, в панике выбегающих из своих мишленовских нор, чтобы спрятаться в наглухо заколоченных бомбоубежищах? Нет, потому что они все равно для меня люди, пусть многие из них (но далеко не все) и ведут себя как нелюди. Я не приму это, даже если мне докажут, что это единственный путь к их прозрению: ощутить чужую боль как свою в прямом смысле этого слова. Да я и не верю, что этот путь приведет к прозрению. Скорее - к еще большему ослеплению яростью.

Испытываю ли я ностальгию? В моем случае это сложнее. Все пять ракет, упавших на Лукьяновку в Киеве, взорвались рядом с моей школой, а та, которая угодила в детскую больницу (тоже мою), пролетела практически над крышей моего дома. А в изголовье того Кутузовского проспекта, зарево заката над которым напомнило Сергею о возможном грядущем Апокалипсисе, родилась моя жена и пошел в школу мой сын. Как выбрать?

У меня нет ностальгии ни к чему, потому что это чувство – непозволительная роскошь для той профессии и миссии, которые я выбрал в этой жизни. Я изжил в себе ностальгию, как Мымра в «Служебном романе» извела подруг. Но ее место в моей душе заняла не ненависть, а боль и жалость к впавшему в безумство народу, частью которого я являюсь. Я знал этот народ другим, видел его и при других обстоятельствах, и я не готов это развидеть навсегда.

Если собака заболевает бешенством, ее приходится усыплять. Это делается во имя спасения других жизней. Но собаку все равно жалко. Если, конечно, ты сам остался человеком…

Случай помог найти подходящее определение переживаемому историческому периоду: дедовщина. По сути, это такой дембельский исторический шабаш «родившихся в СССР» дедов. Они не просто пытаются воплотить наяву свои розовые (иногда – красные) детские сны, но еще и без устали рассказывают о них каждому встречному и поперечному. Вот на днях губернатор Коми(к), нырнув в воспоминания о своем детстве «в коротких штанишках», предложил на законодательном уровне закрыть доступ в интернет всем детям. Полностью и целиком, раз и навсегда. И таких много. Россия похожа на взбесившийся стройбат, где рехнувшиеся старослужащие подмяли под себя власть и строят в казарме мир своей дворовой мечты. Так и войдет это время в учебники (написанные после Мединского) как время "великой русской дедовщины", наряду с "великой русской революцией" и "великой русской смутой". Радуйтесь, салабоны.

Фактическое закрытие Грушинского фестиваля самодеятельной песни – очень интересный индикатор исторического зависания России. Петь у костра теперь можно только «Взвейтесь кострами, синие ночи!». Совершенно очевидно, что Россия в своем движении вверх по лестнице, ведущей вниз, на полном ходу проскочила всю эпоху застоя, заскочила за 56-й с его разоблачением культа личности и вошла в войну. Многие охвачены энтузиазмом, предвидя впереди 37-й год и новый «черный передел». Но очень важно помнить, что там дальше совсем рядом «последняя станция» - год 1917… Ну вот еще раз: верной дорогой идете, товарищи, – главное уже не сворачивайте и дойдите до конца.

Зеленский предлагает Западу проявить мужество и сделать свои ставки в казино смерти на решимость Путина применить ядерное оружие. Разрешение на использование современного оружия для нанесения ударов вглубь территории России, поставляемого Украине странами Запада, теоретически действительно может сильно ослабить способность ВС РФ вести наступательные операции на фронте (хотя предсказать последствия точно довольно сложно). Вопрос о том, что за этим воспоследствует. Зеленский считает, что это будет способствовать росту мотивации Путина заключить мир. Но возможны и другие сценарии.

Путин и так заинтересован в мире, но на своих условиях. Зеленский тоже вроде только о мире, но, естественно, так же только на своих условиях. По законам математики слово «мир» можно вынести за скобки и сосредоточиться на условиях. Любая пауза в войне с сохранением за Россией оккупированных территорий сегодня устраивает Путина, так как сохраняет его власть над Россией, и не устраивает Зеленского, так как практически неизбежно приводит к потере им власти в Украине. И наоборот, любая пауза в войне с потерей Россией оккупированных территорий (даже без Крыма) с большой долей вероятности ведет в России к революции или государственному перевороту, что, естественно, не устраивает Путина и выгодно Зеленскому, который в этом случае все-таки получает шанс сохранить свою власть.

Таким образом, помимо войны между Россией и Украиной, у которой много вариантов окончания, мы имеем политическую дуэль двух лидеров (Путина и Зеленского), ставших заложниками этой войны. Для них этот конфликт – игра с нулевой суммой. Мир на условиях Путина (с сохранением хотя бы части оккупированных территорий) – Зеленский почти сразу уходит. Мир на условиях Зеленского (то есть без территориальных уступок со стороны Украины) – Путин не сразу, но неизбежно уходит. Для обоих политическая судьба давно уже стала ставкой в казино смерти, и оба осуществляют политическое руководство своими странами в стиле gambling.

Нет ни капли сомнений, что Зеленского не остановит риск перехода войны в ядерную стадию. Для него это давно сопутствующие политические потери. Проблема в том, что и положение Путина симметрично. В конечном счете, если опустить все промежуточные этапы, то Путин, и Зеленский должны при логичном и последовательном развитии событий оказаться перед выбором: либо потеря власти, либо ядерная война, а там как пойдет. Просто для Зеленского дорожка к этому моменту истины в два хода, а для Путина – в один. Зеленский сначала должен убедить Запад предоставить Украине военную помощь, достаточную на деле для сдерживания России (это включает, в том числе, разрешение на удары западным оружием вглубь российской территории), а уже потом дискотека. Путин может устроить дискотеку без посторонней помощи в любой момент, когда поймет, что ситуация на фронте стала угрожающей для его власти.

Запад в этой ситуации поставлен перед довольно непростым выбором. Он должен для себя понять, готов ли он зайти в это казино со своими фишками или, как говорят британцы, «это не тот холм, на котором мы готовы умереть». Рационального ответа на этот вопрос не существует, – это в значительной степени ценностно-религиозный выбор, - но объективные замеры общественного мнения показывают, что желающих «умереть на этом холме» с каждым месяцем в Европе становится все меньше. Это, похоже, и есть «объективная реальность, данная Зеленскому в ощущениях». С приходом к власти Трампа ощущения будут оформлены юридически. Остается, конечно, вопрос, захочет ли Байден раскрасить свой почти неизбежный политический уход яркими красками взрывающегося неба. Но, думаю, это все же вряд ли. Поэтому наиболее вероятный итог первого раунда – пока мир избежит ядерной войны, а Зеленский последует уготованной ему судьбе.

Несколько мыслей о пирамиде смерти, которую темпами ударной стройки возводят в России. Только что Михаил Мишустин сообщил депутатам, что средняя заработная плата в России достигла 73 тысяч рублей. Одновременно несколько аналитических центров обновили данные по расходам на войну. Если цифры, озвученные RE: RUSSIA верны (а пока никто не пытался их опровергнуть), и в рамках выплаченных за год трех триллионов рублей компенсаций военнослужащим и членам их семей за каждого убитого действительно выплачивается 14 миллионов рублей, то вырисовывается интересная арифметика войны. Если за каждого убитого выплачивают 140 тысяч евро (я сразу перевожу в твердую валюту, чтоб срезать ноли), а средняя зарплата по России приблизительно 730 евро в месяц, то за каждого убитого семья получает приблизительно 16-летнюю среднюю заработную плату. Если принять во внимание, что значительная часть армейского контингента сейчас - это люди, получающие не среднюю, а минимальную заработную плату, которая в текущем году составляет около 192 евро, то компенсация в случае их гибели для членов их семей составляет до 60 лет их потенциального дохода. В России эти люди столько не работают, так что компенсация покрывает доходность сразу двух-трех поколений русских мужчин, которые наконец-то стали привлекательными для своих женщин в экономическом смысле. Таким образом, выплата возмещает сразу неполученные доходы и от неродившихся детей. Возникает непреодолимое желание кого-нибудь убить с помощью войны. Мы столкнулись с беспрецедентным развращением народа соблазном смерти. "Наш бизнес - смерть" - это не девиз "Вагнера", а принцип существования русского народа, который, пользуясь случаем (войной), ажиотажно меняет сегодня жизнь на смерть по очень выгодному курсу. Под напором таких диспропорций в стоимости жизни и смерти рушатся любые традиционные семейные устои, ради сохранения которых все якобы и затевалось. Выгоднее разве что на органы мужиков пустить, как старое авто на запчасти.

Совершенно очевидно, что общая репрессивная логика диктует новые (они же старые) правила игры: каждой кремлевской башне - по собственному заложнику (затворнику). Понятно, что Кибовский – подкоп под Собянина и весь «московский клан». Аресты в Московской области и Министерстве обороны – наезд на клан Шойгу-Воробьева. Я бы начал на месте Мишустина и Грефа внимательно пересчитывать «кошельки» в своем кармане. Но на горизонте маячит тотальный психоз, когда в дополнение к семьям, где у каждой кто-то на фронте, появятся семьи, где у каждой кто-то в тюрьме. А во многих семьях часть будет на фронте, а часть – в тюрьме. Путин будет сидеть внутри этой паутины, тихо всех ненавидеть и злорадно наблюдать, как страдают бывшие соратники. Ему плохо – значит, и им должно быть плохо. А соратники будут сидеть в оцепенении, и каждый до последнего момента не будет верить, что это дойдет до него и его семьи. Мне кажется, я уже читал о чем-то подобном в каких-то старых книгах, которые скоро будут жечь на костре.

Мой партнер по воскресным стримам Дмитрий Еловский прислал впечатляющую статистику по выплатам из бюджета триллионных сумм участникам войны и их наследникам (по окончании участия), которые играют, как утверждается, существенную роль в обеспечении роста потребительского спроса, разгоняющего экономику наряду с прямыми военными заказами оборонке. Все вместе и создает уникальную ситуацию «двоежития» - это когда на войне совсем как не на войне. По крайней мере, для всех, кто сам не на фронте или еще не стал наследником. Лично на меня, человека бесконечно далекого от экономики и постоянно путающего дебет с кредитом, производит впечатление гигантской пирамиды, которая в какой-то момент с треском обрушится, придавив все сто сорок миллионов обманутых вкладчиков. В принципе, всю историю современной России можно описать как историю от Мавроди до Путина, от МММ до ВВВ (Войны Владимира Владимировича) – бизнес разный, принцип тот же.

Время такое, что любая мысль, пришедшая в голову, успевает состариться раньше, чем слететь с языка. Еще днем сказал, что поиск украинского следа в покушении на Трампа по логике вещей должен в ближайшее время заполнить все эфирное пространство в России. Оказалось, я ошибался. Еще до того, как эта сысль пришла мне в голову, ее успели высказать как минимум два сенатора – Цеков и Хамзаев. На этот раз я опоздал. Я думаю, что в ближайшее время Москва заполонит окружающее сетевое пространство инсталляциями на тему украинской подоплеки покушения. Найдут украинских родственников, соседей, девушек, обнаружат связи с Будановым, достанут тайную личную переписку с Зеленским – в общем, все, как мы любим. Вот у меня вопрос: ну отключат они YouTube, WhatsApp и вообще вырубят сеть, - а как они весь этот контент будут набрасывать на интернет-вентилятор? Тут пока явная недоработка.

Вариантов развития ситуации вокруг выборов в США немного:

1. Байден достает из кармана какой-то немыслимый козырь: Трампа сажают в тюрьму (причем за что-то более серьезное, чем незаконная выплата денег модели за то, чтобы держала язык за зубами), или его со второй попытки все-таки убьют.

2. Байден ничего не находит в своих карманах и просто мертвой хваткой цепляется за свое кресло, воля Демпартии парализована, они вместе идут на дно, повторяя печальный опыт британских консерваторов.

3. Демпартия находит силы оторвать Байдена от стула, причем возможна его досрочная отставка с поста президента, но не находит тех наручников, которыми к нему можно приковать Мишель Обаму, и выходит в выборы в состоянии полного разброда и шатания, с расколом между правым и левым крылом, ведомая либо Камиллой Харрис, либо лидером демократического большинства, либо кем-то еще, кто все равно реально не в состоянии противостоять Трампу.

4. Демпартия договаривается с кланами Обамы и Клинтон, преодолевает разногласия и выводит Мишель Обаму на бруствер. Тогда нас ждет большая охота, где шансы Трампа на победу все равно предпочтительны, но не абсолютны. Это будет незабываемое зрелище, своего рода момент истины для Америки.

Зная о склонности Трампа к конспирологии и немного свыкшись с его политическим стилем, ни разу не буду удивлен, если следующим ходом станет утверждение о попытке Байдена устранить конкурента руками нанятого то ли ЦРУ, то ли ФБР агента при поддержке Секретной службы, которая имитировала халатность. Это добавит красок в избирательную кампанию и заставит Байдена, если он все-таки чудом зацепится за свой стул, находиться до самого ее последнего дня в оборонительной позиции. В общем, даже если это и был акт экзальтированного одиночки – сторонника Демпартии, то последствия будут такими, какие бывают, когда агрессивные фанаты выбегают на поле и срывают игру: техническое поражение своей команды.

Стреляли в Трампа – попали в Байдена. Пара сантиметров в одну сторону от уха Трампа отделяли Байдена от победы. Эти же пара сантиметров в другую сторону приблизили его теперь к почти неизбежному поражению. Уносимый со сцены агентами Секретной службы Трамп, в котором политическое животное никогда не засыпает, успел вывернуться и создать картинку, которую Байдену не перешибить. Как сказал герой фильма «Джентльмены», «Этого уже не развидеть». Сценарий, при котором Демпартия в режиме форс-мажора снимет Байдена с дистанции, из одного из возможных превращается почти в безальтернативный. Ввопрос в том, разбудит ли этот выстрел другое «президентское семейство» и рискнет ли оно сделать высокую ставку в этой игре, введя в нее Мишель Обаму. Картинке белого несгибаемого мужчины можно противопоставить только картинку черной несгибаемой женщины.