На Каннском фестивале не раз бывало, что фильм показанный последним в конкурсе, менял все расклады жюри и становился победителем.
Вчера, кажется, это произошло вновь - в конкурсе был показан фильм иранского режиссера Мохаммада Расулофа «Семя священного инжира».
Это было очень мощное впечатление - и приём публикой режиссера, появившегося на красной дорожке с фотографиями своих друзей, оставшихся заложниками в Иране, и реакция зрительской аудитории, неоднократно в ходе просмотра взрывавшейся аплодисментами в ответ на фразу или поступок героев на экране,
и, конечно, сам фильм.
Триумф гражданского поступка автора и силы его кинематографического высказывания.
Днями Мохаммад Расулоф сбежал из Ирана. За неделю до этого Исламский революционный суд Ирана приговорил режиссера к восьми годам тюремного заключения по обвинению в заговоре против национальной безопасности.
Основанием для приговора стали публичные заявления Расулофа и его творчество.
Посмотрев фильм, я понимаю страх иранских властей.
Главный герой - судья того самого Революционного суда. Человек, во время недавних протестов на улицах Тегерана штампующий по 200-300 приговоров в день, не успевая даже читать уголовные дела.
В фильме использованы документальные кадры подавления протестов - это кровавый беспредел.
Судов и казней в фильме нет.
Но есть семейная жизнь судьи.
Его жена и две дочери - объекты авторского внимания и сочувствия.
Свой внутренний страх перед будущим, панику перед вышедшей из-под контроля политической ситуацией, свою твердолобую веру в режим и свои дикие методы борьбы за него судья приносит … домой.
Фильм идет почти три часа. Оторваться от экрана сложно.
Вторая половина фильма заставляет дрожать от напряжения.
И дело не только в мастерской режиссуре.
В Каннах были показаны фильмы, сделанные более изысканно и современно.
Но Мохаммад Расулоф скромными средствами подпольной съемки делает притчу о том, что волнует нас всех. Этот фильм о жестоком авторитаризме, о гендерном неравенстве и подавлении инакомыслия.
Мы с вами хорошо знаем героев фильма, мы понимаем их обстоятельства, мы сочувствуем жертвам и мы ненавидим насильников.
Несмотря на специфику жизни Исламской республики, мы смотрим фильм … про себя самих.
Вчера, кажется, это произошло вновь - в конкурсе был показан фильм иранского режиссера Мохаммада Расулофа «Семя священного инжира».
Это было очень мощное впечатление - и приём публикой режиссера, появившегося на красной дорожке с фотографиями своих друзей, оставшихся заложниками в Иране, и реакция зрительской аудитории, неоднократно в ходе просмотра взрывавшейся аплодисментами в ответ на фразу или поступок героев на экране,
и, конечно, сам фильм.
Триумф гражданского поступка автора и силы его кинематографического высказывания.
Днями Мохаммад Расулоф сбежал из Ирана. За неделю до этого Исламский революционный суд Ирана приговорил режиссера к восьми годам тюремного заключения по обвинению в заговоре против национальной безопасности.
Основанием для приговора стали публичные заявления Расулофа и его творчество.
Посмотрев фильм, я понимаю страх иранских властей.
Главный герой - судья того самого Революционного суда. Человек, во время недавних протестов на улицах Тегерана штампующий по 200-300 приговоров в день, не успевая даже читать уголовные дела.
В фильме использованы документальные кадры подавления протестов - это кровавый беспредел.
Судов и казней в фильме нет.
Но есть семейная жизнь судьи.
Его жена и две дочери - объекты авторского внимания и сочувствия.
Свой внутренний страх перед будущим, панику перед вышедшей из-под контроля политической ситуацией, свою твердолобую веру в режим и свои дикие методы борьбы за него судья приносит … домой.
Фильм идет почти три часа. Оторваться от экрана сложно.
Вторая половина фильма заставляет дрожать от напряжения.
И дело не только в мастерской режиссуре.
В Каннах были показаны фильмы, сделанные более изысканно и современно.
Но Мохаммад Расулоф скромными средствами подпольной съемки делает притчу о том, что волнует нас всех. Этот фильм о жестоком авторитаризме, о гендерном неравенстве и подавлении инакомыслия.
Мы с вами хорошо знаем героев фильма, мы понимаем их обстоятельства, мы сочувствуем жертвам и мы ненавидим насильников.
Несмотря на специфику жизни Исламской республики, мы смотрим фильм … про себя самих.