Любуюсь на якутский авторский эпос «Могучий орел Ленин» (он же «Эр Хотойдоон Ленин») поэта Михаила Николаича Тимофеева-Терешкина.
Начинается «Орел» с метафорического описания связанного богатыря-России, над которым(-ой) измывается Царь Многоголовый, Зверь-Дракон вместе со своими приспешниками:
Семьдесят коварных чудес имеющий,
Восемьдесят заклятых волшебств несущий,
Девяносто злых чародейств хранящий, —
Сворой прозорливых гадов владеет он…
Эти самые гады ведут себя с богатырем примерно так же, как лесные звери с Мальдорором, — то есть разъедают и разлагают заживо:
Глумились над ним бесстыдно,
Терзали его столетья
Насильничали веками.
Усевшись на нем, как мухи,
Сидели они роями
Сосали живые соки
Дробили хрящи суставов.
Напившись горячей кровью,
Открыв становые жилы,
Росли-надувались гады…
Скверня богатырский образ,
Чело его попирая,
На лбу богатырском чистом
Плясали они с похабством, —
Мерзейшей своей повадкой
Позоря прекрасный облик.
В мозгу богатырском светлом,
Стремясь омрачить сознанье,
Стараясь осилить волю,
Щупальцы черных гадов
Тучами наползали,
Страшные, как проказа.
На помощь богатырю рождается Ленин. Его явление в мир сопровождают чудеса:
Дрогнуло первое небо,
Настежь оно распахнулось,
Огонь звездоподобный
Упал со второго неба,
Упал в колыбель малютки,
Внедрился в детское тело.
Духи трав и деревьев,
Духи звездных сияний,
Духи солнечных полдней
Благословили светом,
Благословили славой
Играющего в колыбели…
С первого раза осилить Дракона у «бессмертного Батыря-воина» не выходит, приходится посидеть «под мертвым камнем», «в трясине болот», «под плесенью». Наш герой оттуда сбегает, «закаляется мудростью» «в кузнице Карла Маркса» — и начинает схватку библейских масштабов:
Главой упираясь в небо,
Ногами врастая в почву,
Могучий воин — Ленин
Боролся, не зная страха.
Вождя великое имя
Мать-земля не вместила,
Слава его имени
Покрыла собою небо.
Судя по всему, размерами Ленин примерно с плененного богатыря, то есть с Россию, или даже побольше:
Эр Хотойдоон Ленин
Подошел к нему по-отцовски,
Взглянул на него ласково,
За руку взял как друга,
Поставил на ноги крепко…
Впрочем, с Драконом расправляется сама Россия, Ленин только «богатыря поддерживал, / щупальцы гадов-приспешников / с тела его срывал». После победы богатырь-Россия обращается к своему могучему избавителю: «Сын мой, освободитель, / отец мой и наставник» — то есть Ленин как минимум два Лица Троицы одновременно.
У Дракона уцелело одно охвостье, которое уползло в зарубежные подземелья и там срослось с подобными ему гадами: «Змеи сошлись с червями, / черви со слизняками». Им это не помогло: по всей земле их уничтожает ленинская гвардия: сбрасывает в пучины, забивает камнями, смешивает с песком и закапывает в землю. Впереди всех, разумеется, выступает «первый боец Ленина, / Железо-Стальной Батырь».
Замечательное сращивание фольклора с идеологией, по-моему, и очень жаль, что не слишком широко распространившееся. Видимо, наверху подумали, мол, пусть нацмены развлекаются, но пускать подобные вирши в большую литературу показалось чересчур. А зря — это ведь полшага от советской супергероики! Уверен, что какой-нибудь масштабный мультсериал про гигантского Ленина и у нас стал бы хитом, и на экспорт сгодился. Но это из тех же нереализованных прекрасностей вроде: «Что бы было бы, если б поздний Советский Союз имел чувство юмора и переприсвоил себе соцарт, сделал Пригова придворным поэтом…» Мечты, мечты.