В нашей школе новый набор. Поэтому — традиционный пост.
Когда я готовила один из уроков про аутентичные тексты для нашего курса Young Teachers, то обнаружила
лекцию об аутентичности на уроках иностранных языков, и она показалась мне объясняющей многое, что для меня важно в преподавании, и почему преподавание иностранных языков это в целом приятное для меня занятие. Наверное, многие представляют себе, что такое аутентичные тексты. В контексте преподавания языков ими называют тексты из “реального” мира — статьи на сайтах или из журналов, фильмы, программы и подкасты, художественные и научные книги, разные другие книги. Мы часто учим язык как раз чтобы понимать аутентичные тексты: читать, смотреть сериалы, общаться в странах, где говорят на этом языке. В определенном количестве они важны на уроках. Но та лекция была в первую очередь не о текстах, а об аутентичности как о качестве, и открытиями для меня стали две вещи.
Во-первых, нельзя сказать, что все тексты и аудиозаписи из учебников — строго неаутентичные, а все книги, не являющиеся учебниками — строго аутентичные. Так же как и нельзя точно провести границу между теми, кто является носителями языка, и теми, кто нет, или между языком и диалектом. Например, существуют адаптированные книги (сокращенные для детей или под определенный уровень знания языка), и они аутентичны, но при этом отличаются от оригинала. Учебники языков, в свою очередь, используют статьи из реальных журналов, отредактированные для нужного уровня, или даже видео с YouTube, или настоящие интервью с реальными людьми — вместо актеров, которые начитывают специально написанные для пособия скрипты. При этом такое интервью может быть тоже изменено для учебника и даже записано заново с тем же реальным человеком, у которого это интервью было взято. Например, в English File 4th Intermediate есть аудирование — интервью с шеф-поваркой Марианной Ливадитаки, и похоже, что редакторы пригласили саму Ливадитаки, чтобы она зачитала упрощенную версию своего интервью для учебника, потому что в других интервью с ней на YouTube она говорит тем же голосом. Такое аудирование в учебнике будет все еще обладать аутентичностью — в нем говорится ровно то, что реальная Марианна Ливадитаки на самом деле рассказала о себе — но будет не настолько же аутентичным, как ее любое другое интервью, снятое для какого-нибудь кулинарного канала.
Вторая вещь в той лекции, которая меня восхитила еще больше, это то, что аутентичность может быть свойственна не только текстам, но и чему угодно на уроках вообще. Чем меньше в задании условностей, тем больше в нем аутентичности. Например, чтение или даже разыгрывание диалога по ролям (например, “врач — пациент”) — менее аутентичное задание, чем обсуждение текста в парах, где нужно поделиться собственным мнением. В переводе предложений с новыми словами с родного языка на изучаемый гораздо меньше аутентичности, чем в задании написать или рассказать историю из своей жизни с этими словами. В качестве примера максимально аутентичного задания в лекции было задание выяснить расписание поездов и купить билеты для реального путешествия группой.
В целом уроки иностранных языков — это искусственно созданная и поэтому не слишком аутентичная ситуация. Все, что мы делаем на уроках, обладает значительной степенью условности. Есть договоренность, что нужно следовать инструкциям преподавател*ьницы, и что нужно выполнять упражнения, даже если они кажутся странными. Но все задания могут быть такими, чтобы искусственности в уроках было то минимальное количество, с которым всем будет интересно.
Коммуникативная методика в целом как раз направлена на то, чтобы решить задачу наибольшей аутентичности, потому что предполагает много заданий, которые создают непринужденную обстановку, где нужно говорить, и грамматика, например, отрабатывается в виде игр. И по моему опыту принципам коммуникативности обычно соответствуют как раз те учебники, где и материалы обладают аутентичностью, то есть взяты из реальности.
(продолжение в следующем посте)
