Буденновск. Минута в минуту


Kanal geosi va tili: Rossiya, Ruscha


Реконструкции исторических событий с точностью до минуты.
Оглавление: t.me/minutavminutu/5522
Поддержать:
картой из РФ — 5469160016338928
картой из любой страны — t.me/tribute?start=s1d59
любым другим способом — t.me/minutavminutu/5591

Связанные каналы  |  Похожие каналы

Kanal geosi va tili
Rossiya, Ruscha
Statistika
Postlar filtri


Во двор, где живёт полковник Попов, неизвестные бросают гранату РГД-5. Обходится без пострадавших, но инцидент еще сильнее настраивает население Буденновска против чеченской диаспоры.

«Люди приходили в дома к чеченцам и пытались выгнать их из города», — вспоминает Попов.


Полковник МВД Попов, отвозивший журналистов к Басаеву, спрашивает командира «Альфы» Александра Гусева (на фото):

— Если будет штурм, какая перспектива?

— 70% «альфовцев» ляжет. Заложники — практически все.


Журналисты выходят из больницы. Уже совсем стемнело. Они подходят к автобусу, который должен вернуть их в штаб федеральных войск.

— Рядом стояли родственники заложников. Ничего хорошего мы им сказать не могли, — вспоминает корреспондент «Коммерсанта» Сергей Тополь.


— Что Вы думаете о заявлении [главы МВД] Ерина, что всё будет хорошо? — спрашивают Басаева.

— Если он так сказал, то обязательно будет большая кровь. Мы смертники и для нас нет разницы, когда умереть. Главное — умереть с честью.

На этой «высокой» ноте пресс-конференция закрыта.


Журналистам хочется узнать больше о самом Басаеве. Оказывается, он успел даже поучиться в Московском институте инженеров землеустройства.

Среди корреспондентов тут же находится один, который учился рядом с ним. Главарь террористов расплывается в улыбке:

— О! Очень приятно!


Слово берёт Маленький Асланбек — правая рука Басаева. Он говорит громко и зло.

— Все, кто был в Чечне, видели или слышали про фильтрационные лагеря, где содержатся наши люди. Так вот, здесь нет заложников. Считайте, что мы организовали фильтрационный лагерь.


После речи Басаева журналисты начинают засыпать его вопросами. Корреспондент «Коммерсанта» Сергей Тополь спрашивает, что боевики будут делать, если переговоры ни к чему не приведут.

— Постреляем вволю, отведём душу, — отвечает Басаев. — Живыми не сдадимся. Свобода или смерть.


Басаев озвучивает свою версию, почему террористы захватили именно Буденновск:

— Мы хотели добраться до Москвы, воевать там и смотреть, как российские власти будут бомбить Москву. Наша операция сорвалась из-за жадности гаишников — у нас не хватило денег заплатить этому посту.


В гуле от реплик и вопросов журналистов Басаев продолжает:

— Ваши лётчики уничтожили мою семью — 11 человек, включая женщин и детей. Но мы с женщинами и детьми не воюем. Их будут убивать ваши солдаты. Ваша имперская армия.


Басаев озвучивает свои требования.

— Прекратить войну в Чечне, вывести российские войска и сесть за стол переговоров.

Он умудряется отвергнуть посредничество ОБСЕ, которая «шлёт им лекарства, а не оружие». Террористы согласны только на ООН.


Журналистов уводят в полуподвал на пресс-конференцию с Басаевым. Он начинает заготовленную речь тихо, монотонно, всем видом показывая, что век бы не видел журналистов.

— Мы здесь, потому что хотим прекратить уничтожение нашего народа, которое целенаправленно ведётся уже 200 лет.


После обстрела заведующий хирургией Скворцов спрашивает у журналистов, побывавших в Чечне:

— Неужели и там вот так же бьют по больницам с больными и ранеными?

— Если вас накроют ещё «Градом» или бомбами, это и будет настоящая Чечня, — отвечает ему один из журналистов.


Вот как о моменте обстрела напишет корреспондент «Известий» Николай Гритчин:

«Наша экскурсия прерывается вспыхнувшей ожесточённой перестрелкой. Мы лежим на полу вперемешку с заложниками и боевиками — последние матерятся на российских военных, которые обещали не стрелять».


Журналистов обыскивают на первом этаже больницы. Вдруг федералы снова начинают обстрел.

«Грохотали пулемёты, автоматы, гранатомёты», — вспоминает Скворцов.

Одна из пуль проходит навылет через горло хирурга Веры Чепуриной, которая только что вернулась с переговоров с властями.


По пути обратно Скворцов успевает сказать Степашину:

— Ради бога, позвоните в Останкино, чтобы прекратили врать, что боевики убегают. Никто не убегает.

Степашин при нем звонит на ОРТ. Говорит, что обстановка серьёзная. Его спрашивают о числе заложников.

— Ну, человек пятьсот.


Врачи по громкой связи торопятся связаться с Басаевым, пока он еще кого-то не расстрелял:

— Вопрос с журналистами решён. Они приедут вместе с нами. Мы задерживаемся для встречи с главой штаба Егоровым. Об этом нас попросил Степашин.

— Немедленно возвращайтесь! — отрезает Басаев.


У одного из заложников в подвале случается нервный срыв. Он что-то бормочет, зовет жену, рвётся куда-то пойти. Террористы грозят:

— Если не успокоите, мы его застрелим.

Ульшин быстро обнимает заложника: «Всё хорошо, жена в порядке, скоро придёт». Тот постепенно успокаивается.


— Именно эти требования Басаев ждал с вашей стороны и просил передать, что об этом разговоров быть не может, — обрубает Скворцов.

— А что он предлагает?

— Войска должны разойтись по разные стороны дороги Грозный-Гудермес: чеченцы — с одной стороны, российские — с другой.


Степашин просит Скворцова передать Басаеву предложение.

— У меня уже есть ответ на ваше предложение, — неожиданно отвечает хирург.

— На какое? — удивляется глава ФСК.

— А вы озвучьте его.

— Столько-то миллионов долларов, самолёт, вылет в любую страну, никакого преследования.


Хирург пытается убедить главу ФСК, что при штурме будет очень много жертв. Просит его продолжить переговоры.

«У меня сложилось впечатление о Степашине как о человеке, который понимает неизбежность больших жертв при штурме и способен искать другие варианты», — вспоминает Скворцов

20 ta oxirgi post ko‘rsatilgan.