За Родину! За Стальского!
В начале этой недели и даже раньше на рекламных плакатах в Москве возникла голова гордого горца в папахе. Некоторые, возможно, подумали, что голова означает триумфальное завершение исламской революции в отдельно взятой РФ. Но так могли подумать только те, кто недостаточно глубоко знаком с лезгинской поэзией первой половины 20 века. Остальные легко узнали под папахой Сулеймана Стальского, великого дагестанского поэта, которого Горький назвал Гомером 20 века, и у которого 18 мая был юбилей рождения. Справедливости ради и справочно надо отметить, что 18 мая являются поминальными датами в биографии таких исторических деятелей как Суворов и Николай II, но их как-то не отмечали, чтобы не вносить разлад в общество. Хотя и Сулейман Стальский может показаться фигурой консолидирующей только для людей неглубоко погружённых в его творчество.
Стальский, как следует уже из псевдонима, являлся (если можно говорить о поэте в прошедшем времени) Сталинистом и Советским человеком с большой буквы, утверждающим (и справедливо!), что счастливая жизнь и настоящее братство народов возможно только при советском строе. Власть капиталистов и их подручных религиозных чиновников всегда плодит междоусобицы и заканчивается резнёй.
У Сулеймана есть чистые, по-детски глубокие стихи про Советскую Родину и даже про Сталинскую Конституцию. Я выбрал вот это.
Муллы
Про ваш обычай я спою,
Примите мой рассказ, муллы;
И повесть слушайте мою,
Не закрывая глаз, муллы.
Когда зерно сбирает люд,
Вы у амбаров тут как тут.
И часть десятую дают
Не вам ли про запас, муллы?
Поминки — это ваш успех:
Вы не считаете за грех
Садиться к плову ближе всех,
Везде поспев как раз, муллы.
Не помнит бедняков мулла,
И совесть у него бела.
Но ваши мысли и дела
Я знаю без прикрас, муллы.
Вам только б пищу повкусней
Да тишину, — ведь вы умней
Хотите быть простых людей
Не всем ли напоказ, муллы?
Вам сырость легкая страшна.
Попова пьете чай, нежна
У вас черкеска из сукна,
Бешмет — как бы атлас, муллы,
Мулла куда как даровит;
Едва постигнув алфавит,
Собрать зекат он норовит,
Лишь цвет весны угас, муллы.
Собрав зекат отнюдь не в срок,
Коран забросив, поволок
Мулла к себе домой мешок:
Хитрее всех пролаз муллы.
Вы чванитесь, как будто знать,
Но чтобы лишний грош урвать,
Готовы проповедь читать
Едва ль не каждый час, муллы.
Нет правды у муллы в очах,
Вы только зависти очаг,
Под землю подложив рычаг,
Взорвать хотите нас, муллы.
На даровой и жирный плов
Мулла спешит без лишних слов,
Покушал плотно — и готов,
И слышен храп тотчас муллы.
В стакане дна нам не видать:
В стакане сахар – благодать!
Я, Сулейман, не стану лгать,-
Такая жизнь у вас, муллы.
(1912)
Виктор Волхов/23.05.2024
В начале этой недели и даже раньше на рекламных плакатах в Москве возникла голова гордого горца в папахе. Некоторые, возможно, подумали, что голова означает триумфальное завершение исламской революции в отдельно взятой РФ. Но так могли подумать только те, кто недостаточно глубоко знаком с лезгинской поэзией первой половины 20 века. Остальные легко узнали под папахой Сулеймана Стальского, великого дагестанского поэта, которого Горький назвал Гомером 20 века, и у которого 18 мая был юбилей рождения. Справедливости ради и справочно надо отметить, что 18 мая являются поминальными датами в биографии таких исторических деятелей как Суворов и Николай II, но их как-то не отмечали, чтобы не вносить разлад в общество. Хотя и Сулейман Стальский может показаться фигурой консолидирующей только для людей неглубоко погружённых в его творчество.
Стальский, как следует уже из псевдонима, являлся (если можно говорить о поэте в прошедшем времени) Сталинистом и Советским человеком с большой буквы, утверждающим (и справедливо!), что счастливая жизнь и настоящее братство народов возможно только при советском строе. Власть капиталистов и их подручных религиозных чиновников всегда плодит междоусобицы и заканчивается резнёй.
У Сулеймана есть чистые, по-детски глубокие стихи про Советскую Родину и даже про Сталинскую Конституцию. Я выбрал вот это.
Муллы
Про ваш обычай я спою,
Примите мой рассказ, муллы;
И повесть слушайте мою,
Не закрывая глаз, муллы.
Когда зерно сбирает люд,
Вы у амбаров тут как тут.
И часть десятую дают
Не вам ли про запас, муллы?
Поминки — это ваш успех:
Вы не считаете за грех
Садиться к плову ближе всех,
Везде поспев как раз, муллы.
Не помнит бедняков мулла,
И совесть у него бела.
Но ваши мысли и дела
Я знаю без прикрас, муллы.
Вам только б пищу повкусней
Да тишину, — ведь вы умней
Хотите быть простых людей
Не всем ли напоказ, муллы?
Вам сырость легкая страшна.
Попова пьете чай, нежна
У вас черкеска из сукна,
Бешмет — как бы атлас, муллы,
Мулла куда как даровит;
Едва постигнув алфавит,
Собрать зекат он норовит,
Лишь цвет весны угас, муллы.
Собрав зекат отнюдь не в срок,
Коран забросив, поволок
Мулла к себе домой мешок:
Хитрее всех пролаз муллы.
Вы чванитесь, как будто знать,
Но чтобы лишний грош урвать,
Готовы проповедь читать
Едва ль не каждый час, муллы.
Нет правды у муллы в очах,
Вы только зависти очаг,
Под землю подложив рычаг,
Взорвать хотите нас, муллы.
На даровой и жирный плов
Мулла спешит без лишних слов,
Покушал плотно — и готов,
И слышен храп тотчас муллы.
В стакане дна нам не видать:
В стакане сахар – благодать!
Я, Сулейман, не стану лгать,-
Такая жизнь у вас, муллы.
(1912)
Виктор Волхов/23.05.2024