Exhibit 5: Сьюзен Зонтаг и вирус как метафора
Прочитал эти два эссе на позапрошлых выходных. С одной стороны, они как бы о другом — Зонтаг рассуждает о туберкулезе, раке и о СПИДе, о социальной стигме вокруг них (интересно, что к нынешнему моменту стигма вокруг рака почти исчезла, а вокруг СПИДа по-прежнему в полный рост) и о том, как различная метафорика, применяемая к рассуждениям об этих болезнях и их политике, скрывает за собой отказ говорить о болезни как о человеческом состоянии. Проще говоря, анализируя метафоры вокруг болезней, Зонтаг призывает от этих метафор отказаться, увидеть болезни и больных как они есть; демифологизирует их.
Она и сама пишет о том, что туберкулез, рак и СПИД принципиально отличаются от «коллективных» эпидемий: «Холера [подставьте желаемое] — проявление рока, болезнь, упростившая сложную личность и растворившая ее в среде больных. Болезнь индивидуализирующая, выделяющая личность на фоне окружающей обстановки — туберкулез. В отличие от ужасающих эпидемических заболеваний прошлого (бубонная чума, тиф, холера), поражавших человека как одного из членов сообщества, ТБ воспринимался как болезнь, изолирующая особь от общества, всегда казался таинственной болезнью личностей, поражающей свои жертвы по одному». Но это все равно очень захватывающее и полезное упражнение в размышлении про болезнь — тем более Зонтаг упоминает метафоры, схожие с теми, о которых шла речь выше: тут есть и про капитализм, и про рак как месть экосферы, и про вирус как оружие ксенофобии. И даже про то, как 100 лет назад на американском флоте убрали дверные ручки и общие металлические кружки возле фонтанчиков («это была первая реакция на “открытие”, что сифилис — это “инфекция” и “передается невинным путем”»). Нам, вероятно, предстоят бытовые изменения куда серьезнее.
Те, кому этого не хватило, — или наоборот, те, кому даже одного текста из перечисленных многовато, — приглашаются прочитать сегодняшний лонгрид The Guardian, более-менее внятно, хотя и неглубоко, суммирующий основные рассуждения о будущем после пандемии. С одной стороны — Наоми Кляйн с ее теорией катастроф и их эксплуатации капитализмом; с другой — Ребекка Солнит с ее исследованиями того, как большие кризисы приводят к увеличению общественной солидарности и заботливости; про аналогии с климатом, сравнения с 2008 годом и алармизм по поводу чрезвычайных полномочий государства тоже не забыли.
За половину ссылок спасибо Стасу Шарифуллину.
Прочитал эти два эссе на позапрошлых выходных. С одной стороны, они как бы о другом — Зонтаг рассуждает о туберкулезе, раке и о СПИДе, о социальной стигме вокруг них (интересно, что к нынешнему моменту стигма вокруг рака почти исчезла, а вокруг СПИДа по-прежнему в полный рост) и о том, как различная метафорика, применяемая к рассуждениям об этих болезнях и их политике, скрывает за собой отказ говорить о болезни как о человеческом состоянии. Проще говоря, анализируя метафоры вокруг болезней, Зонтаг призывает от этих метафор отказаться, увидеть болезни и больных как они есть; демифологизирует их.
Она и сама пишет о том, что туберкулез, рак и СПИД принципиально отличаются от «коллективных» эпидемий: «Холера [подставьте желаемое] — проявление рока, болезнь, упростившая сложную личность и растворившая ее в среде больных. Болезнь индивидуализирующая, выделяющая личность на фоне окружающей обстановки — туберкулез. В отличие от ужасающих эпидемических заболеваний прошлого (бубонная чума, тиф, холера), поражавших человека как одного из членов сообщества, ТБ воспринимался как болезнь, изолирующая особь от общества, всегда казался таинственной болезнью личностей, поражающей свои жертвы по одному». Но это все равно очень захватывающее и полезное упражнение в размышлении про болезнь — тем более Зонтаг упоминает метафоры, схожие с теми, о которых шла речь выше: тут есть и про капитализм, и про рак как месть экосферы, и про вирус как оружие ксенофобии. И даже про то, как 100 лет назад на американском флоте убрали дверные ручки и общие металлические кружки возле фонтанчиков («это была первая реакция на “открытие”, что сифилис — это “инфекция” и “передается невинным путем”»). Нам, вероятно, предстоят бытовые изменения куда серьезнее.
Те, кому этого не хватило, — или наоборот, те, кому даже одного текста из перечисленных многовато, — приглашаются прочитать сегодняшний лонгрид The Guardian, более-менее внятно, хотя и неглубоко, суммирующий основные рассуждения о будущем после пандемии. С одной стороны — Наоми Кляйн с ее теорией катастроф и их эксплуатации капитализмом; с другой — Ребекка Солнит с ее исследованиями того, как большие кризисы приводят к увеличению общественной солидарности и заботливости; про аналогии с климатом, сравнения с 2008 годом и алармизм по поводу чрезвычайных полномочий государства тоже не забыли.
За половину ссылок спасибо Стасу Шарифуллину.