Видео недоступно для предпросмотра
Смотреть в Telegram
Я долго искала это видео, и очень хочу, чтобы оно осталось на моем канале.
Это ответ на вопрос: «зачем заниматься ранними травмами, ведь ребенок все забывает и ничего не чувствует!»
Психология очень поздно стала интересоваться тем, как развиваются младенческие способности к общению — такие исследования начались только в середине XX века.
В 1940-е годы австро-американский психоаналитик Рене Шпиц изучал госпитализм — совокупность психических и соматических изменений, наступающих при длительной разлуке маленького ребенка с матерью. Это ужасный эксперимент, если у вас крепкие нервы - почитайте.
Результатом отсуствия контакта с матерью является эмоциональная недостаточность, отсутствие любознательности, пассивность или агрессивность, недоразвитости двигательных навыков, умственная отсталость.
К похожим выводам пришли и Анна Фрейд, и автор теории привязанности Джон Боулби. Такая работа проводилась не только на Западе, но и в СССР.
В 1949 году Н. Фигурин и М. Денисова описали комплекс оживления: ребенок не просто демонстрирует радость при виде взрослого, но стремится привлечь его внимание — повторяет те действия, которые понравились бы взрослому, демонстрирует ему свои способности и умения, копирует мимику и жесты. Комплекс оживления проявляется уже на втором месяце жизни
Сейчас психологи говорят об общении матери и ребенка раннего возраста (а я бы добавила - с утробы) как о совместно разделенном переживании. В эксперименте мы видим как ребенок проявляет чувствительность к мимике взрослого, его эмоциям. (И тут мы все начинаем понимать, как это так волшебно «заместители» или расстановщик чувствуют резонанс! А как его не чувствовать, это наше врожденная способность!)
Раннее взаимодействие с матерью (как и ранняя травма) закладывает фундамент эмоционального, интеллектуального и личностного развития ребенка.
И это изучение дает нам надежду на исцеление утраченной привязанности, и формированию здорового отношения к тому, чтобы быть родителями. Как идеалист я свято верю в это.
Это ответ на вопрос: «зачем заниматься ранними травмами, ведь ребенок все забывает и ничего не чувствует!»
Психология очень поздно стала интересоваться тем, как развиваются младенческие способности к общению — такие исследования начались только в середине XX века.
В 1940-е годы австро-американский психоаналитик Рене Шпиц изучал госпитализм — совокупность психических и соматических изменений, наступающих при длительной разлуке маленького ребенка с матерью. Это ужасный эксперимент, если у вас крепкие нервы - почитайте.
Результатом отсуствия контакта с матерью является эмоциональная недостаточность, отсутствие любознательности, пассивность или агрессивность, недоразвитости двигательных навыков, умственная отсталость.
К похожим выводам пришли и Анна Фрейд, и автор теории привязанности Джон Боулби. Такая работа проводилась не только на Западе, но и в СССР.
В 1949 году Н. Фигурин и М. Денисова описали комплекс оживления: ребенок не просто демонстрирует радость при виде взрослого, но стремится привлечь его внимание — повторяет те действия, которые понравились бы взрослому, демонстрирует ему свои способности и умения, копирует мимику и жесты. Комплекс оживления проявляется уже на втором месяце жизни
Сейчас психологи говорят об общении матери и ребенка раннего возраста (а я бы добавила - с утробы) как о совместно разделенном переживании. В эксперименте мы видим как ребенок проявляет чувствительность к мимике взрослого, его эмоциям. (И тут мы все начинаем понимать, как это так волшебно «заместители» или расстановщик чувствуют резонанс! А как его не чувствовать, это наше врожденная способность!)
Раннее взаимодействие с матерью (как и ранняя травма) закладывает фундамент эмоционального, интеллектуального и личностного развития ребенка.
И это изучение дает нам надежду на исцеление утраченной привязанности, и формированию здорового отношения к тому, чтобы быть родителями. Как идеалист я свято верю в это.