Журнал НОЖ

Как творит искусственный интеллект?

Нейросети давно уже не только обрабатывают ваши фотографии в стиле прерафаэлитов и кубистов, но и рисуют собственные. Одна из таких картин ушла на аукционе Christie's почти за полмиллиона долларов.

Искусственный интеллект создает картины не на пустом месте, его предварительно нужно натренировать на каком-то массиве произведений искусства. Алгоритм самых «успешных» нейросетей-художников состоит из двух частей: непосредственно художественной, которая создает произведение искусство, и критической, которая это произведение оценивает.

Если встроенный в ИИ критик не может убедиться, что картина написана не человеком, то результат засчитывается как успешный.

Критическая часть может работать по-разному. В одном из алгоритмов она сравнивает получившееся произведение с исходным и пропускает его только в случае максимальной непохожести.

Искусственный интеллект способен подмечать малейшие детали и особенности и очень хорошо копирует художников и их особый стиль, но может ли он создать собственный стиль — вопрос открытый. В первую очередь потому, что ни одна нейросеть не научилась распознавать смыслы на произведениях искусства.

Арт-критики и специалисты по ИИ пока не нашли ответ на вопрос, может ли искусственный интеллект создавать то, что мы считаем произведением искусства. Денис Бондарев разбирается, какие есть точки зрения на этот счет, и пытается выяснить, кому же принадлежат авторские права на творчество нейросетей.

https://knife.media/ai-art-main-question/

Белые цивилизации долгое время считали африканский континент недоразвитым — из-за слабого госрегулирования. Когда это представление развеял постколониальный поворот, белые наконец поняли: государство — не предел мечтаний, возможны и другие формы политической организации. Например, в Африке существовали мегаобщины, порядок в которых поддерживался благодаря системам родства и ритуальному дарообмену.

О том, почему доколониальные африканские политии были свободны в творческом осмыслении возможностей самоорганизации, читайте в статье Алексея Целунова.

https://knife.media/african-states/

Как понять Китай?

Одна из крупнейших экономик в мире — это страна, о которой большинство из нас знает примерно ничего. Сказывается и закрытость, и сложный в изучении язык, и разница в менталитете, и государственный курс Китая, не помогающий культурному общению с западным миром.

«Нож» выбрал восемь книг из самых разных сфер — от науки до политики, которые помогут понять Китай немного лучше.

Если у вас есть время только на одну из них, то пусть это будет «Десять слов про Китай». Это небольшое художественное произведение писателя Юй Хуа, одного из самых известных китайских литераторов в мире, о детстве и юности в Китае времен «культурной революции» и репрессий. Читается с огромным интересом буквально за один вечер.

https://knife.media/8-books-of-china/

Страх секса

Когда Андрей думает о сексе, по телу пробегает электрический разряд, кожа покрывается мурашками, а ладони потеют. В голове возникают не то образы, не то ощущение боли, которую он почувствовал в свой первый раз.

Его первый раз сопровождался дикой болью: так Андрей узнал, что у него фимоз. Простейшая операция исправила физиологическую проблему, но не залечила психическую травму, оставшуюся от первого секса.

У Алены ситуация немного иная. Она любит секс, спокойно относится ко многим сексуальным практикам, кроме одной — секса с проникновением. В отличие от Андрея, у у которого природа боязни секса очевидна, Алена не знает, почему так реагирует на половой акт, но подозревает, что виной могло стать столкновение с эксгибиционистом в детстве.

Треть пациентов сексологов говорят, что боятся секса. Лиза Мороз разбирается в природе коитофобии и рассказывает, какие виды она может принимать.

https://knife.media/coitophobia/

Дом «Аэрофлота» перед Белорусским вокзалом должен был стоять у начала проспекта Авиации и открывать авиационный кластер в Москве. Не случилось: помпезный проект здания с летчиками-челюскинцами на фасаде в конечном итоге стал прообразом для Белого дома.

Дом «Аэрофлота» — один из многих довоенных архитектурных проектов, которые до сих поражают размахом и монументальностью. Как, например, и горизонтальные небоскребы Эля Лисицкого, тоже оставшиеся на бумаге.

О самых интересных утопических проектах довоенной Москвы рассказывает на «Ноже» Павел Гнилорыбов.

https://knife.media/soviet-gigantomania/

Самиздатовец Павел Улитин придумал технику «уклейки», похожую на коллаж из печатного и рукописного текста, — примерно как Берроуз в «Голом завтраке». Только Улитин придумал свои «уклейки» задолго до Берроуза, но до сих пор практически неизвестен.

Проза Улитина говорит с читателем разными голосами, повествование постоянно сбивается с одной темы на другую, Улитин окунает читателя в сложносочиненный мир цитат из мировой литературы, с которой он был прекрасно знаком. Несмотря на изоляцию и цензуру его проза кажется удивительно современной в контексте мировой литературы.

Об Улитине на «Ноже» рассказывает Иван Неткачев. Это архивный материал.

https://knife.media/ulitin/

О чем рассказывает русский шансон?

Жанр с богатой историей и Александром Вертинским и Владимиром Высоцким в качестве идейных вдохновителей в девяностые превратился в бытописание тюремного мира. Центральную роль в этом бытописании занимает тюрьма.

У Александра Новикова, одного из первых шансонье девяностых, тюрьма — это метафора краха всей жизни. Его лирический герой бежит от тюрьмы, которая считается наказанием.

Сам Новиков сидел, а вот Михаил Круг — нет. В творчестве тверского шансонье тюрьма становится данностью и неизбежностью, из которой хочется вернуться домой. Герои песен Ивана Кучина вообще не принимают никакой иной судьбы, кроме тюрьмы, попадание в нее неизбежно. Из наказания тюрьма превращается в школу жизни и выполняет почти религиозную роль.

Вера — еще одна отдельная тема криминального шансона. О ней, образе женщины и других главных темах шансона рассказывает на «Ноже» Павел Жолудев. Это архивный материал.

https://knife.media/shanson/