дочь разбойника

Остановить Кирилла Широкова

Мы с коллежанками сейчас доделываем новый сезон подкаста «дочь разбойника». Он — про так называемую «культуру отмены», а точнее, про то, как публичный разговор о насилии над женщинами меняет жизнь пострадавших и агрессоров. В этом сезоне (он выйдет в октябре, все эпизоды — в один день) мы ставим перед перед нашими героинями и перед собой груду сложных вопросов, на некоторые из которых пытаемся ответить.

Прямо сейчас у меня есть вопрос, на который я не знаю, где искать ответ. Следите за руками. На прошлой неделе произошли, среди прочих, два события. Писатель (или как он себя аттестует?) Максим Ильяхов сказал что-то про пропаганду, и почему-то это стало новостью едва ли не федерального значения (вот, например, целый фичер в «Медузе»). Статусный мужчина сказал какую-то чушь в посредственном интервью — и это стало сенсацией.

И на прошлой же неделе восемь девушек и небинарных персон рассказали в фейсбуке и других социальных сетях о насилии со стороны композитора из России Кирилла Широкова. (Сейчас Кирилл, как я понимаю, живет в Берлине). Вот здесь можно прочитать их свидетельства. Это тяжелейшие истории о жестоком насилии, издевательствах, надругательствах, избиениях, повреждениях и унижениях, которые, судя по рассказам пострадавших, Кирилл использовал в отношениях годами.

После этого Кирилл написал у себя в фейсбуке «Я чувствую глубокое сожаление и раскаяние. Сложно написать больше. Я планирую начать терапию, и мне очень жаль, что я не начал её очень давно».

Восемь женщин и небинарных персон (композиторки, художницы, преподавательницы) находят в себе силы публично рассказать о чудовищном опыте насилия. Выходит ли об этом фичер в «Медузе»? Или, может быть, сообщество композиторов выпускает коллективные письма или обращения? А вдруг следственный комитет начинает проверку на основе материалов в соцсетях? Ничего из этого не произошло (поправьте меня, если это не так). Я видела новость на «Холоде» и в «Афише» — спасибо, коллеги, что обратили внимание.

И все же: кто-нибудь может мне объяснить этот парадокс? Медиа устали от подобных признаний? Или есть сейчас «вещи поважнее», ведь идет война? Ах да, конечно, есть вещи поважнее: Максим Ильяхов что-то сказал про пропаганду.

Я драматизирую или все так и есть — на слова мужчин (даже на слова, в которых нет ничего, кроме пустоты) по-прежнему обращают куда больше внимания, чем на слова женщин и небинарных персон, которые рассказывают о чудовищном насилии?

Вчера было опубликовано свидетельство Александры Уваровской об отношениях с Кириллом Широковым — и это одна из самых страшных историй о насилии над женщинами, которые мне доводилось узнавать.

Как женщина, которая вынуждена делить планету с Кириллом Широковым, я хочу сделать, что могу, для того, чтобы остановить его. Я не представляю, что должны чувствовать сейчас пострадавшие, и не могу вообразить, что могло бы компенсировать им хотя бы часть понесенных в этих отношениях потерь. У меня есть медийный капитал, и сегодня я использую его для того, чтобы рассказать о том, что Кирилл Широков — насильник. Моя поддержка всем пострадавшим. Мое восхищение тем, что вы нашли в себе силы рассказать о том, что с вами сделал этот человек.

Я много думаю про насилие, его последствия и свидетельства о нем. И я точно знаю, что рассказать о пережитом публично — это героизм. Но чтобы остановить насильников, нужно, чтобы этого добивались не только пострадавшие и фем-активистки, но и общество в целом.

С днем солидарности трудящихся женщин в борьбе за эмансипацию и равноправие! С 8 марта!

Я желаю вам часто спрашивать себя «чего я хочу?», находить ответ на этот вопрос и двигаться по направлению к своим желаниям.

Я желаю вам много сил на то, чтобы отличать требования общества от того, чего хотите именно вы.

Я желаю вам замечать сигналы своего тела и находить способы удовлетворять свои потребности. Хорошо есть, высыпаться, не забывать про комфортные физические нагрузки.

Я желаю вам восхитительной женской дружбы, в которой можно найти опору, любовь, понимание, сестринство и солидарность. Я желаю вам помнить о том, что женщины вокруг постоянно преодолевают препятствия. Я желаю вам пользоваться поддержкой других женщин — и давать поддержку им.

Я желаю вам общества, в котором нет войны и права сильного. Я желаю вам свободы от домогательств и насилия, карьеры без стеклянного потолка, финансовой независимости, равномерного распределения домашнего труда с партнером или партнеркой.

Я желаю вам мира, в котором никто не сомневается, что личное — это политическое, а права женщин — это права человека.

А цветов, женского счастья, почаще улыбаться и быть украшением коллектива я вам не желаю.

С 8 марта!

Женщины Украины. Янина, Одесса/Стамбул:

«Это был мой пост в самом начале войны, 8 марта:

Мы уехали из Одессы в первый день войны, сразу, как только начались взрывы. Долго добирались до безопасного места. Потом нашли жилье, наладили немного быт и стали помогать другим, кто тоже уехал, только позже нас. И все это время я держалась, мало спала, все время действовала и ни разу не заплакала. У меня как будто атрофировались все чувства и эмоции. Но сегодня у меня закончились силы... У меня отобрали дом, разлучили с родными, мои друзья и родственники постоянно в опасности или бегут, как и я, знакомые и не знакомые мне люди гибнут в моей стране, детей расстреливают, дома рушатся, а я ничего не могу сделать, вообще ничего... Помощь другим людям спасает хоть немного от этого бессилия, но теперь и это не помогает. И очень много злости, ярости вместе с отчаянием. И ещё стыд, что я не там. И страх за своих людей, дом, свой мир, вообще за мир, в котором есть такое зло, что может разрушить миллионы жизней одним мановением пальца!

А я всего лишь хочу домой! Я хочу мирное небо, где не надо бояться, что тебя убьют или разбомбят твой дом! Я хочу обнять друзей и родных и чтобы все были живы и вместе с любимыми людьми! Я хочу снова репетировать и играть спектакли! Я хочу, чтобы моя 4хлетняя дочь не спрашивала меня каждый час: когда мы поедем домой? И видя старые дома, она не говорила мне: Мама, а что, в этот дом тоже попала ракета?

До меня долго доходит, видно... И теперь дошло. Война, сука, отбирает всё! И человечность тоже! И если она не прекратится, мы все поломаемся окончательно! И да, наш мир сейчас уже поломан, но дальше все взорвется так, что это уже не обратить вспять! Если ещё вообще можно что-то спасти... от старой жизни и прошлых нас...

А сейчас 25 января, мы переехали в Стамбул, моя дочь реже, но все также вспоминает дом, свой садик, подружек, плачет и хочет домой. Но ещё добавляет, что там война и она понимает, что нам туда нельзя. И, главное, чтоб были живы наши родственники, друзья, соседи и чтобы в наш домик не попала ракета. И на новый год она загадала тоже только это: чтобы закончилась война в Украине и мы вернулись домой. И ещё робота и ездящую игрушку пони.

А я... Сил все также нет, просыпаюсь уже уставшей, не хочется ничего делать, а просто забиться в угол и не шевелиться. И ещё постоянно эмоциональные качели, принимаю то одно решение, то другое и в результате, никуда не двигаюсь. Это как болото, куча сил, но все впустую и как будто проваливаешься все глубже. Потому что где бы я ни была, всё чужое, все чужие. Украинцы, что встречаются, в похожем состоянии и уже нет сил проживать с ними вместе эту постоянную боль. А ещё встречается очень много русских, особенно тут, в Стамбуле, которые тоже против войны, которые тоже потеряли свой дом, но с ними тяжело общаться, потому что у нас разная боль и разные потери и внутри сидит ощущение их причастности к этому аду, в котором мы оказались. Поэтому почти все новые люди, говорящие со мной на одном языке — все равно чужие. А близкие люди в Украине сейчас живут в своем аду и у нас разные жизни, разные обстоятельства, мы живем как на разных планетах и эти связи рвутся на глазах. Это очень больно. Но потерянность и невыносимость этой ситуации и самой себя всегда со мной. Что делать дальше я просто не знаю, как дальше жить и где... А ещё я актриса и очень скучаю по своей работе, по театру, по сцене. Это ком в горле, потому что моя работа — это часть меня, и ее у меня отняли, ее просто больше нет, сейчас нет.

Поэтому я выживаю и жду, когда можно будет домой. И всё».

#женщиныукраины

Присылайте истории в рубрику #женщиныукраины по адресу в профиле канала.

Я ищу героинь (снова)

Привет! Ко мне обратились европейские журналисты с просьбой помочь им найти героинь для документального проекта. Девушек и женщин, которые были вынуждены из-за войны покинуть Украину и искать убежище в Европе или других странах, и столкнулись в новом месте жительства с домогательствами и гендерным насилием.

Если вы знаете о таких случаях или сами столкнулись с чем-то подобным, пожалуйста, напишите мне на unsudden@gmail.com.

Сейчас я собираю истории и пытаюсь понять масштабы проблемы. Прежде, чем соглашаться участвовать в этом проекте, я удостоверилась, что первый приоритет его создательниц — безопасность и комфорт участниц. Поэтому если вы думаете, писать мне или нет, пожалуйста, напишите: я расскажу вам все, что знаю, и все решения относительно вашего участия будете принимать лично вы.

Спасибо каждой, кто решится написать.

Женщины Украины. Вика, Кривой Рог/Германия:

«В день начала войны у меня был запланирован медосмотр. Когда я шла туда, произошёл взрыв. Минут через 10 прозвучал второй, потом третий… В поликлинике сказали, что началась война.

Позвонил мой муж, сказал, чтобы я шла домой, а сам пошел закупать продукты первой необходимости. Мужа забрали (воевать) на следующий день, и мы с детьми остались втроем.

Город абсолютно не был готов к происходящему. Жителям приходилось самим расчищать подвалы и оборудовать укрытия.

Чувства первых дней: паника, страх неизвестности. Дети просто молча крепились. Старались не показывать своих чувств, поддерживали всячески и просто делали то, что нужно.

Я ходила на работу под звуки сирен. Пока я была там, дети звонили каждые два часа.

Я была постоянно на нервах, потом наступил такой момент, когда я уже сказала детям: «Все, вы в укрытие, а я никуда не пойду, будь что будет». Они: «Мама, нужно идти, а вдруг ракета в наш дом прилетит». Я сказала: «Не волнуйтесь, что будет, то будет». Меня очень вымотала эта беготня. И я понимала, что если ракета прилетит в наш дом, этот подвал в любом случае станет нашей братской могилой.

Когда окраину города стали лупить градами, муж запаниковал и настоял, чтобы я увезла детей. Уехали в чем были. У нас была всего одна сумка вещей и собака. Так что теперь я бездомная.

С начала войны я посмотрела на своих детей совершенно другими глазами: я увидела уже взрослых людей, которые вели себя сильно и стойко в этой ситуации. Ни разу никто не заныл, ни разу никто не показал свой страх, свой ужас. Я горжусь своими детьми, не ожидала, что они у меня настолько мужественные и взрослые!

В эвакуационном поезде ехали без света. Людей было много: сидели вчетвером на боковушках, на баулах в проходах. Спали сидя, с детками на руках. Воздуха не хватало. Делились друг с другом всем, что было. Россия хотела разбить нашу страну… а вместо этого сплотила людей.

В какой-то момент закончилась вода. Нас мучила ужасная жажда, но дети ни разу не пожаловались, не заныли. Но когда им попала в руки полуторалитровая бутылка воды, они её просто разорвали, залпом выпили. Во время эвакуации они спали одетыми. Как зайчата просто вырубались, я укрывала их пледом.

Но и поддержку, конечно, ощущала от них колоссальную. Если бы не они… это просто как два крыла, они меня поднимают.

Сейчас мы в Германии, дети воспринимают происходящее как увлекательное приключение. Но меня грызет чувство вины перед Родиной. Я уехала, а у многих сыновья 18 лет, и они просто не могут сейчас оставить их, покинуть Украину. Они вынуждены сидеть без денег, продуктов, в постоянном страхе. А ещё я очень боюсь, что больше никогда не увижу своего мужа».

Историю Вики записала Маргарита Мурзина.
#женщиныукраины