Слова в моей голове

В форме для комментариев мне задали следующий вопрос: есть ли в польском языке в быту разница в названии чая и других травяных настоев, или всё называют одним словом herbata?

И разница есть! Чай как напиток из чайных листьев называется herbata, а все травяные чаи называются herbatka – всё просто. Хотя кому я вру, чай в польском языке – это совершенно не просто. Хоть он и называется “хербата”, но воду для него кипятят всё же в чайнике, а не в “хербатнике”. Потому что “хербатник” – это печенье к чаю. В Польше чаще всего употребляют пакетированный чай. В гостях у поляков не раз и не два я бывала разочарована, когда хозяйка дома говорила “У меня много разных чаев”, а затем вытаскивала упаковки с пакетиками. Когда мы подарили знакомой заварочный чайник, она смотрела на нас так, словно мы хотим вовлечь ее в производство наркотиков. При этом в Польше есть магазины, которые продают рассыпной чай с самыми разными вкусами. Круглый год они стоят пустые, но в декабре к ним выстраиваются огромные очереди, потому что чай считается хорошим подарком на Рождество. У нас с мужем даже появилась примета: “Как понять, что скоро Рождество? На прилавках нет рыбы, а в чайный не пробиться”. Надо ли говорить, что весь остальной год поляки совершенно равнодушны что к рыбе, что к чаю.

Многие, наверное, видели этот мем, где все славянские языки говорят “чай”, и только польский язык говорит “хербата”. Интересно, как так вышло? А если я скажу, что и “чай”, и “хербата” этимологически происходят от одного и того же слова?!

Итак, слово “хербата” имеет латинское происхождение. Строго говоря, это не одно слово, а два: “herba thea”. Расшифровать латинское слово “herba” довольно просто, достаточно вспомнить английское слово “herb” – ‘трава’. В широком смысле “herb” – это любое растение, не являющееся деревом и используемое в кулинарии, парфюмерии или медицине. Что касается “thea”, то это устаревшее родовое название чая на латыни.

Оке-ей, мы поняли про “хербату”, но как же она связана с чаем?! Тут дело в диалектах китайского языка. Почему китайцы держатся за свою сложную иероглифическую письменность? Да потому, что она в буквальном смысле обеспечивает взаимопонимание носителей разных диалектов китайского. Если показать одно и то же предложение носителям разных диалектов, они воспроизведут совершенно разные звуковые ряды, но в голове у них появится один и тот же смысл – благодаря письменности. И так было с чаем. Один и тот же иероглиф, обозначающий чай – 茶, в диалекте хоккиен читался как “те”, а в кантонских и мандаринских диалетах как “ча/чай”. В зависимости от того, с какими китайцами контактировали жители Европы, такое произношение слова “чай” они и забрали в свои языки.

Кроме того, была выявлена еще одна закономерность в названиях чая. “Cha if by the land, tea if by the sea” – “чай, если ввезен по земле; tea, если ввезен по морю”.

Вот такое потрясающее языковое путешествие чая!

На днях в Польше разгорелся большой скандал, связанный с языком. В его центре оказался 77-летний профессор Ежи Бральчик – автор многочисленных книг и передач по популяризации лингвистики. Профессор высказал идеи, которые идут вразрез с политкорректностью и новой этикой. Либеральные медиа разобрали не только его недавние высказывания, но и припомнили противоречивые фразы, сказанные филологом в прошлом.

1. Профессор высказался против формулировки “студентские персоны” (osoby studenckie), заметив, что такая погоня за небинарностью выглядит очень ненатурально. Лингвист более молодого поколения, Матеуш Адамчик, ответил, что дело не только в небинарности. Дело в том, что “студентской персоной” можно назвать человека любого пола и гендера, в то время как традиционное выражение “студенты и студентки” не покрывает всего разнообразия идентификаций.

2. Также Бральчик высказался против выражения “человеческие и нечеловеческие личности” (osoby ludzkie и osoby nieludzkie). Под человеческой личностью понимаются люди, под нечеловеческой личностью – животные. Я не могу сказать, что это выражение встречается часто, нет. Но его можно встретить как у зоозащитников (чаще радикальных), так и у ученых, которые занимаются изучением поведения животных.

3. Животным у Бральчика вообще сильно досталось. Так, согласно лингвисту, польское слово “адопция” (т.е. усыновление, удочерение) можно применять только к детям, а никак не к кошкам и собакам. Кроме того, он отметил, что даже самая любимая собака всё равно “подыхает”, а не “умирает”. Самая яркая реакция на это, которую я видела, была такова: “Моя собака всё равно умрёт, – точно также, как умру и я, а “подыхает” – так это моя вера в таких интеллектуалов”.

4. Одна из самых интересных позиций в этом списке – это определение силезского как диалекта или как языка. Силезия – это историческая область, которая находится на территории современных Польши, Чехии и Германии. Польше Силезия отошла только после окончания Второй Мировой Войны. Силезия до сих пор сохраняет свою автономность в культурном и языковом плане. В переписи населения жители этой области часто заявляют, что владеют двумя языками: польским и силезским. Недавно в парламент был внесен законопроект признания силезского отдельным государственным языком, и, несмотря на большинство проголосовавших “за”, президент этот проект не подписал. Власть имущие боятся Силезии. Боятся ее автономизации. Бральчик заявил, что силезский – это диалект польского. Тем самым он занял консервативную, провластную позицию. А сам силезский… Он построен на основе польской грамматики с большим количеством заимствований из немецкого и чешского. У лингвистов на протяжении десятилетий было много идей, как отличить диалект от языка, но “политическое” определение звучит так: “Язык — это диалект, у которого есть армия и флот”.

Были в этом списке и феминитивы, но это настолько очевидно, что писать об этом я не буду.

Я рассказываю эту историю вовсе не для того, чтобы в конце показать, как правильно. Никто не знает, как правильно. Язык – это живой организм, находящийся в постоянном развитии. И это развитие происходит благодаря каждому носителю языка, который делает свой личный выбор: умирает у него собака или подыхает. Учится он со студентками и студентами, или со студентскими персонами.

Но из этой истории можно сделать универсальные выводы:
1. Вопросы языка всегда и везде сильно связаны с политикой и самоопределением (см. силезский диалект/язык).
2. Вопросы языка и языковых норм очень важны для людей в любых культурах, потому что от выбранных человеком норм зависит разделение на “своих” и “чужих”.
3. С возрастом люди чаще всего становятся более консервативными.

В англоязычной корпоративной культуре существует особое отношение к дням недели. В пятницу говорят Happy Friday, это понятно. В четверг говорят Happy Friday eve, то есть “Ура, пятница уже завтра”. А в среду... Ох, в среду...

В среду говорят Happy hump day. Но это чисто американское выражение, и я не встречала его на своей первой работе, потому что первая корпорация была не американской. А вот вторая — была. И стоило мне начать работу, как мне пожелали Happy humping. Это такая разновидность упомянутой фразы Happy hump day. Я подскочила на стуле и перечитала сообщение несколько раз, потому что Happy humping для меня звучало невероятно вульгарно. Я знала два значения слова hump: 1) холм, бугор 2) трахать. Соответственно, Happy humping для меня звучало как пожелание хороших потрахушек. Возникали, как говорится, вопросики. Что тут у вас за корпоративная культура и обязательно ли в этом участвовать?!

Hump в данном случае означает середину недели. То есть если представить себе неделю в виде холма, то с понедельника по вторник мы поднимаемся на холм, в среду мы находимся на вершине холма, а с четверга по пятницу мы спускаемся с холма.

Но я всё ещё считаю желать кому-то Happy humping очень плохой идеей...

Красота по-польски – это “урóда” (uroda). Это слово связано с нашим “урожаем”, с глаголом “уродиться”, то есть дать большое количество хороших плодов.

Красота вроде бы оценивается как безусловно положительное, желанное качество. Услышать, что вы обладаете красотой – это комплимент. Но есть ли ситуации, в которых вы бы не хотели услышать, что что-то является вашей красотой?

О да! Вы бы точно не хотели услышать это в кабинете польского врача, – и нет, дело даже не в том, что кабинет врача это в принципе не место для комплиментов. Просто фразу “такова ваша красота” (taka Pani uroda) используют в значении “такова специфика вашего организма”. Так говорят о любых заболеваниях и недостатках, которые врач не знает как или ленится лечить. Чаще всего женщины слышат эту фразу от гинекологов. Болезненные/нерегулярные месячные? Ну, такова ваша красота, родите – пройдет. Но этим отличаются не только женские врачи. Мигрень? Такова ваша красота, пейте больше воды и не волнуйтесь. Не проходит дерматит? Такова ваша красота, ешьте витаминки и не переживайте. Звучит ли эта фраза для польского уха так же странно, как для русского? Да, звучит. Не раз и не два я читала в комментариях женских изданий, что красота – это уж точно не когда ты на неделю выпадаешь из жизни или чешешься из-за дерматита как блохастая собака.

В общем, это совершенно нежеланная фраза из уст любого врача. Если врач ее произносит, то значит, что он “раскладывает руки” (rozkłada ręce), то есть разводит руками в знак того, что сдается. Охарактеризовать встречу с таким врачом можно другим польским устойчивым выражением: “дно и водоросли” (dno i wodorosty). По сути, это то же самое “днище”, но водоросли придают ему освежающей буквальности.

Всем красоты, здоровья и самых компетентных врачей!

Возвращаясь к словам, которые одновременно обозначают труп и используются в качестве ругательства – как “сволочь” – можно вспомнить слово “стерва”. Как вообще из слова “труп” (от любого корня, в любом языке) получается ругательство? Причина в универсальном культурном убеждении о нечистоте мертвых тел, в брезгливости по отношении к ним.

У этого слова есть форма мужского рода (“стервец”), а также общего (“стервь”). В польском оно используется в двух тех же самых значениях, но недавно приобрело еще одно: теперь оно означает амфетамин и/или наркотики вообще. Переход к наркотикам произошел, как я думаю, из-за их уничтожающего (смертельного) действия на организм человека плюс из-за резкой негативной оценки, изначально включенной в слово “стерва”.

Слово “стерва” имеет древнее происхождение. Его сближают с немецким sterben ‘умирать’ (“Ich sterbe”, сказал перед смертью Чехов), и даже возводят к греческому слову “стерео” – ‘твердый, жесткий’ (это отсылка на трупное окоченение). Это то же самое “стерео”, что и в слове “стереотип”: твердое, устоявшееся убеждение. Теперь становится понятно название птиц стервятников: они названы так потому, что питаются падалью. В болгарском и некоторых русских диалектах “стерва” обозначала приманку (на охоте и рыбалке), потому что кусочки плоти использовались в качестве наживки. Помимо смерти и окоченения, у этого корня есть еще одна линия значений, связанных с гниением и смрадом. В латинском языке “stercus” – это ‘навоз, помёт’.

Так что если вы встретите девушку, которая говорит “Я – стерва”, подумайте о том, что она гордо заявляет “Я – зловонный труп”.

Как вас зовут? Нет, ну конечно, вы знаете, как вас зовут. Меня вот Александра, и я не думала, что в моем имени что-то изменится, когда я перееду в Польшу. Но меня вдруг начали называть Олей, в точности как мою любимую школьную подругу Ольгу. Про Сашу тут никто и не слышал. Ну ладно, спросила я, почему не Аля хотя бы? Так Аля – это Алиция. Или Алина. А Александра – это Оля. Наследие тех времен, когда Александра и Александр писались через О: Oleksandra и Oleksandr. Соответственно, сокращения от них – это Оля и Олек. На протяжении жизни меня также называли Анастасией (потому что тоже на А), и Ксенией (потому что тоже есть сочетание “кс”). А вообще мама хотела назвать меня Полиной. Так что я отзываюсь вообще на всё что угодно. На работе, в международной среде, я представляюсь как Алекс. Недавно новая менеджерка, невероятно смущаясь, написала: я видела, что некоторые люди пишут твоё имя как Aleks, а некоторые как Alex. Я бы хотела уточнить, как всё-таки правильно. Я очень ржала и ответила: ну вы же знаете, что поляки называют меня Оля? :))) Мне реально всё равно, Aleks или Alex. Хоть горшком назови, только в печь не сажай.

У нас есть польский бизнес-партнер, с которым общаюсь только я и моя коллега-англичанка. И недавно этот партнер написал несколько сообщений в духе “Это сделает Оля”, “Этот вопрос мы уже решили с Олей”, “Мы с Олей работаем над этим”. Моя английская коллега невероятно смутилась. “Так, есть вопрос”, написала она мне. “Кто такая Оля, про которую они постоянно пишут?? На этом проекте нет никого, кроме меня и тебя!”. “Это и есть я”, ответила я, ухахатываясь.

Из этих двух имен, Алекс и Оли, вышла отличная drinking game на праздновании моего дня рождения. Каждый, кто называл меня Олей вместо Алекс, должен был выпить шот. Поляки напились влёт! Рекордсменке пришлось выпить 7 шотов.

Другая англичанка как-то сказала: каждый раз, когда мы нанимаем кого-то нового в нашу команду, я с замиранием сердца жду, каким будет его неофициальное имя. Я раньше думала, что оно обязательно будет заканчиваться на -ся, но с некоторыми именами вы так не делаете. Самые удивительные, по мнению англичан, преобразования таковы:

1) Катажина – Кася
2) Александра – Оля, Александр – Олек. Этот чувак породил реальную путаницу в наших рядах
3) Йоанна – Ася
4) Алиция – Аля

А когда мы нанимали Дарью и Эву, это очень разочаровало англичан. У этих имен нет сокращений. Вернее, их можно придумать, но они будут куда более личным обращением, чем то, которое принято на работе.

Труп по-польски называется “zwłoki”, и это слово – однокоренное русскому слову “сволочь”. Они происходят от одного корня – “волочить”. Как из одного глагола получился 1) труп и 2) оскорбление?

На самом деле, довольно просто. Внутренняя форма и русского, и польского слова одинакова: это то, что нужно “отволочь” куда-то. Первоначально так называли любую кучу предметов, затем значение сузилось до мусора, а потом и до мертвых тел (например, павшей скотины). Но дальше пути польского и русского слова расходятся. Польское слово “пошло наверх”, то есть приобрело более благородное значение, и стало обозначать труп человека, а русское слово “пошло вниз”, то есть стало ругательством.

У слова “сволочь” в русском вообще оказалась куда более богатая жизнь. Существовало несколько контекстов, в котором это слово функционировало.

Сволочем называли человека, который собирал таможенные сборы и налоги с торгующих на ярмарках. При неуплате этот человек тащил (то есть “волок”) провинившегося торговца к судье, где того наказывали.

Сволочью называли бурлаков. Бурлаки занимались “волоком”, то есть “перетаскиванием” судов через речные пороги и узкие места. Город Вышний Волочок называется так потому, что там перетаскивали корабли из одной реки в другую. В бурлаки шли люди крайне бедные, неграмотные, не отличающиеся ничем кроме физической силы, склонные к буйным развлечениям, дракам и алкоголизму, и поэтому они считались одной из низших категорий в общественной иерархии. Название этой группы людей стало ругательством.

Сволочью называли рекрутов, набранных в войско, а также вообще людей, собранных на какое-то дело. При строительстве Петербурга каждому помещику предписывалось отдать на строительство города столько-то крестьян. Помещики, ясное дело, не хотели расставаться с работящими людьми и отдавали хромых, пьющих и больных. Всё это сообщество называлось “сволочью”, потому что их “сволокли” со всех губерний.

Сегодняшний пост не совсем про слова, а про то, что из слов можно создать. А именно про пароли!

Если в корпорациях на чем-то задрачиваются, так это на кибер-безопасности. Там, где я работала, тренинги по безопасности надо было проходить либо раз в полгода, либо раз в год. Такой тренинг однажды спас меня от развода на деньги :) Но самое лучшее практическое умение, которое я оттуда вынесла, это умение придумывать сложные пароли.

0. Важно помнить не пароли, а принципы их создания.

1. В сильном пароле должны быть маленькие буквы, большие буквы, цифры и специальные знаки. Хорошая новость такова, что в пароль можно превратить любую фразу. Например, можно взять название вашей любимой музыкальной группы. Или книги. Или еды. Или имена ваших домашних животных. Или короткое выражение, пословицу, поговорку на любом языке. Давайте сделаем хороший пароль на основе фразы “rock paper scissors”.

2. Маленькие буквы у нас уже есть. Добавляем большие буквы: пусть каждое слово начинается с большой буквы. Получается “RockPaperScissors”.

3. Добавляем цифры: все буквы, которые внешне похожи на цифры, заменяем на цифры. Получается “R0ckPaperSc1ss0rs”. Если в выражении нет букв, похожих на цифры, можно просто нумеровать слова: “Rock1Paper2Scissors3”. Еще одна стратегия – добавить в конец/в начало свое любимое число: например, “RockPaperScissors56”.

4. Добавляем специальные знаки. Например, символом @ можно заменить букву а. Восклицательный знак ! может заменить i. Знак доллара $ может заменить S. Получается “R0ckP@per$c1ss0rs”. Можно использовать подчеркивание, чтобы отделить одно слово от другого: “R0ck_P@per_$c1ss0rs”. Это уже хороший пароль, но усиливать его можно бесконечно.

Отличные пароли выходят из фразы “я люблю + что-то”:
I love pasta – !L0ve

В польском слэнге молодых людей есть слово odklejka. Отклейка – это когда человек "отклеился" от реальности, то есть потерял связь с реальностью и несет такую чушь, в которую невозможно поверить. Можно также сказать, что кого-то отклеило. Нет, слово не связано с наркотиками :) Старшее поколение про эту же ситуацию скажет, что кого-то popierdoliło или pojebało.

Очень люблю "отклейку". Иногда думаю про что-то "Ну, это уже полная отклейка".

Доставайте ложки, будем говорить про борщ. Я его не буду, вам больше достанется. Каждое лето я проводила на даче с двоюродными братом и сестрой, и каждый раз, когда бабушка спрашивала, что приготовить, мелочь пищала: “Красный суп!”. Я наелась борща на несколько жизней вперед и ни разу в жизни его не готовила, даже когда переехала в Польшу и, по идее, должна была плакать по гречке и борщу эмигрантскими слезами. Но гречку я и так терпеть не могу, а борщ в Польше есть свой, причем очень-очень разный.

Вообще что такое борщ? До Польши я была уверена, что это суп, в котором есть свекла. Есть свекла – борщ. Нет свеклы – не борщ. Однако не всё так просто! Помните такое растение – борщевик? Жуткий сорняк, который растет по обочинам дорог и вызывает ожоги? Он что, как-то связан с борщом? Вообще-то да! Исторически борщ готовили из борщевика, – правда, не из жуткого борщевика Сосновского, а из другого члена этого семейства, – борщевика обыкновенного. Выглядит он примерно так же, но не вырастает до таких гигантских размеров и ожогов не вызывает. Листья и стебли заквашивали на зиму, а потом варили из них борщ. В общем, ключевое слово здесь – “заквашивали”. Исторически борщ был не супом со свеклой, а супом на закваске. Именно такое значение сохранилось в польском языке. Поэтому борщом здесь называют такие блюда, которые мы бы никогда в жизни так не назвали.

В Польше самым похожим на борщ (в традиционном понимании восточных славян) супом является “украинский борщ” (barszcz ukraiński). Это тот самый густой суп со свеклой и прочими овощами. Он чаще вегетарианский, чем мясной, а картофель в нем заменяют белой фасолью.

Но для самих поляков борщ по умолчанию, “просто борщ”, the борщ – это свекольный бульон с добавлением свекольной закваски, в котором плавают вареники с сушеными грибами. Это самое популярное рождественское блюдо. У поляков очень выражена сезонность в кухне, и блюда, которые подаются на праздники, практически невозможно встретить на кухне в обычное время года. Этот борщ поляки ласково называют “борщиком”, “чистым борщом” или “питьевым борщом” (barszczyk, barszcz czysty, barszcz pitny). Для тех, кому лень кипятить тертую свеклу, а также свеклу квасить, чистый борщ продается в тетрапаках, как молоко или сок. Мрачный комментарий от автора: не перепутайте с соком или компотом.

Дальше идёт борщ, который восточные славяне по его виду никогда бы не назвали борщом. Это самая сложная позиция, и дело даже не в том, что у него множество названий: жур, журек, белый борщ (żur, żurek, barszcz biały). Это суп на закваске из муки – безо всякой свеклы. Кроме закваски, в его состав входит мясной бульон, сметана, сухие грибы, картофель, колбаски, вареное яйцо, поджаренный лук, бекон, хрен и майоран. Насколько равнозначны названия жур и белый борщ – вопрос спорный даже для самих поляков, и ответ на него зависит от семейной традиции и места проживания. Там, где я живу, жур – это закваска, журек – это суп, а белый борщ – тот же самый суп, но только если его готовят на Пасху. Ну, чтобы не было слишком просто!

И самая летняя позиция нашего меню – холодный борщ, он же свекольник, он же холодник. В моей семье его готовили на свекольном отваре. В Польше более популярна версия с молочными продуктами: кефиром, йогуртом, простоквашей, маслянкой (это сквашенная сыворотка после снятия масла). Смешение свекольного бульона с кисломолочным продуктом придает супу яркий розовый цвет. В польском это блюдо называется “литовский холодник” (chłodnik litewski), а в самом литовском – “холодный борщ” (Šaltibarščiai). Назвали так специально, чтобы было непонятно, кто у кого это блюдо заимствовал. Шучу! Просто Польша и Литва какое-то время были единым государством. Кстати, в литовском слове Šaltibarščiai часть “Šalti” не только переводится как “холодный”, но и восходит к тому же корню, что и “холод” :) В это блюдо, как бы оно ни называлось, кладут много свежей зелени и овощей: огурцы, редис, лук, укроп, ботва свеклы, плюс отварное яйцо. Мяса там никогда не бывает.

Если вы хотите, чтобы я написала на конкретную тему, тоже пишите в форму выше! ⬆️⬆️⬆️

Могу написать о русском, чешском, польском, английском, этимологии, реалиях жизни в Польше и Чехии. ⬆️⬆️⬆️

Недавно я прочитала, что людям с СДВГ сложно запомнить правило, если оно ничем не объясняется, и что на помощь может прийти мнемоника. Все знают мнемоническую фразу “Каждый охотник желает знать, где сидит фазан” для цветов радуги. Я никогда не могу вспомнить, в какую сторону открываются крышки, краны и вентили. Вернее, я открываю их на автомате, но если они не открываются с первой попытки, то я теряюсь, начинаю крутить их во все стороны и паникую. Оказывается, для таких, как я, в английском есть мнемоническая фраза “righty tighty, lefty loosey” (вправо туже, влево свободней). Какое прекрасное знание, подумала я, возьму его на заметку.

Несколько дней спустя мне представился случай применить его на практике. Бутылка не открывалась. Соберись! – сказала я себе. Ты же знаешь специальную фразу!

Ну и произнесла: “lefty righty, loosey tighty”. Мда-а-а... Ничего мне уже не поможет.

Рассказала эту историю мужу. Он сжалился надо мной:
– Там два L должны быть вместе: “lefty loosey”.
– Замечательно, то есть к этому мнемоническому правилу нужно еще одно мнемоническое правило? – мрачно ответила я.

Иногда можно посмотреть на название предмета и понять, откуда этот предмет был завезен. Например, грецкие орехи. Сразу понятно, что их завезли из Греции. Самая главная ошибка в переводе таких сочетаний – это переводить их дословно, потому что может оказаться, что в иной культуре этот предмет ввезли из другой страны. Грецкие орехи в польском – это orzechy wloskie, а в чешском – vlašské ořechy. Ээээ, и откуда их завезли?

Можно подумать, что завезли их из Италии. Чехи называют эту страну так же, как и мы – Италией, а вот поляки до сих пор называют Италию “Влохами” (“Влохи” в именительном падеже). У этого слова длинная история. Германцы называли кельтов, живущих на территории Западной и Восточной Европы, “валахами” или “валхами”. Это название распространилось по многим европейским языкам, где его переделывали в соответствии с местной фонетикой: “валахи”, “валхи”, “волхи” и “влохи” (как в польском). На русском это кельтское племя называется “вольки”. Значило это название попросту “чужак”. И это, кстати, совершенно обычное значение для названий племен. Многие названия племен чаще всего означают либо “наш, свой”, либо “чужой”. Итак, это название закрепилось за народами, населяющими современную Францию и Италию. Но это было бы слишком просто! Позже это же самое название было использовано для Валахии – области на территории современной Румынии и Молдавии. Легендарный граф Дракула носил титул господаря Валахии. И именно оттуда прибыли в Польшу те самые орехи. И не грецкие, и не итальянские, а румынские :)

Самым потрясающим фактом в этой истории для меня является то, что от этих же валахов происходят названия Уэльс и Корнуэлл. Конечно, если записать Уэльс как Уэльс, то заподозрить родство сложно. Но вообще-то Уэльс пишется как Wales, а в старой русской письменной традиции он назывался Валлис. Корнуэлл же пишется Cornwall, а в старой письменной традиции передавался как Корнваллис.

А вот моя мама, когда приезжала в Польшу, из-за языка не переживала. Однажды она решила приготовить свою фирменную курицу. Но мясо взвешивают и продают из-за стойки – то есть контакта с человеком избежать не удастся. Ну и ладно, сказала я. Я тебе на бумажке напишу, что тебе надо, покажешь им бумажку. Мама посмотрела на клочок бумаги и спросила: и как это читается? “Шещчь чвяртек с курчака”, ответила я. Ты издеваешься, что ли, спросила мама. Ты какую-то скороговорку тут написала, чтобы надо мной ржали в магазине? Что это всё значит? “Шещчь” – это шесть. “Чвяртек” – это четвертинок. “С курчака” – от курицы. Дальше мы с мамой превратились в попугаев.

– Шешть?
– Шещчь.
– Шешч?
– Шещчь.

Моет посуду.
– Чвяртек?
– Чвяртек.

Убирает еду в холодильник.
– Чвяртек с курчака?
– Чвяртек с курчака.

Включает чайник.
– Шещчь… чвяртек с курчака?
– Шещчь чвяртек с курчака.

Ищет печенье.
– Шещчь чвяртек с курчака?
– Шещчь чвяртек с курчака.
– Шещчь чв…?
– Мама, блин! Покажешь им бумажку!

Перед выходом на улицу мама долго шевелила губами.

– Как будешь говорить?
– Шещчь чвяртек с курчака! – бодро отрапортовала мама, и, по-моему, все-таки украдкой перекрестилась.
– Иди, иди, всё у тебя получится.

Мне было ужасно интересно, что у нее выйдет. Когда мама вернулась, я бросилась к ее сумкам: есть ли в них курица?! Курица была!

– Получилось ведь?
– Получилось! Продавщица мне улыбнулась, но поняла!
– Вот видишь, мам!
– А потом я вспомнила, что у вас нет сахара…

“Та-а-к”, подумала я. “Сейчас тут будет история”.

– Но я нигде не могла его найти... Ходила-ходила, нигде нету. Дай, думаю, спрошу!
– И как ты спросила?
– На английском, – высокомерно ответила моя мама-пенсионерка, у которой английский последний раз был в школе. Ответила так спокойно, как будто она каждый день пьет чай с английской королевой.
– Что ты сказала?
– Ну, я знала, что надо сказать “where is”, а потом “a” или “the”. Но я совсем не помнила, “a” мне надо или “the”. Я ушла в стиральные порошки и там думала. Решила, что “the”. Но я не помнила, как по-английски “сахар”.
– И как же ты выкрутилась?
– Мне пришел в голову “цукер”, как в украинском.
– Какой украинский, ты же не знаешь украинского!
– А я фантики украинских конфет вспомнила…
– И что ты сказала целиком?
– Я подошла и спросила “вэр ыз зе цукер?”.

Меня просто разорвало. С маминой серьезностью и диким акцентом у нее получился гестаповец, допрашивающий шпиона про секретную сахарную базу.

– Тебя поняли?
– Еще бы! Держи цукер!

Фраза стала семейным мемом.

* “Сахар” по-украински “цукор”. “Цукер” мама прочитала уже с польской упаковки, и поэтому так рассказывала.

В Польше в публичных местах – на остановках, в транспорте, на радио – часто сообщают, у носителей какого имени сегодня именины. Раньше именины в польской культурной традиции были важнее дня рождения и отмечались с куда большим размахом. Сейчас возобладал западный обычай, и именины всерьез отмечают только очень пожилые люди. Имена с бегущей строки трамвая всегда приводят меня в восторг. Формула обычно такая: самое обычное имя, которое знает каждая собака + самое редкое имя, которое вы можете себе вообразить. Например: Мария, Гельвециуш. Ян, Убыслава. Вы много знаете Гельвециушей и Убыслав? Я вас заверю, что поляки тоже нет. Последним Гельвециушам и Убыславам сейчас под сто, они находятся в домах престарелых в глубокой деменции, и вряд ли вспомнят, как их зовут. Но я всё равно обожаю читать бегущую строку в трамвае. Вызывает много воспоминаний.

В польских трамваях обычно показывается дата с названием месяца. О, как это прекрасно, думала я – сразу буду учить названия месяцев на польском! В Польшу я приехала в октябре с нулевым знанием польского. Октябрь, конечно, слабо подходит для знакомства с календарем. Октябрь – это październik. “Па-а-а-а…” – бодро начинала я, а дальше, пока я силилась прочитать остальные буквы, слово уже уплывало с бегущей строки. Ну ладно, дубль два, говорила я себе. “Па-а-а…”. Уплывает. “Па-а-а?…”. “Па-а-а?!…”. “Пизде-е-ец. Я никогда это не выучу”. Хотя что там, подумаешь, “пажьдьжерник”.

Одной из первых моих покупок была простыня. А простыня подходит для знакомства с польским еще меньше, чем октябрь. Prześcieradło. “Пше…?” – начинала я. “Пше…???”. Что происходит в этом слове дальше, мне было абсолютно непонятно. Я представляла, как прихожу в магазин, говорю “пше…”, а на меня смотрят как на идиотку, потому что половина польских слов начинается на “пше”. Из-за этого поляков называют “пшеками”. А мне нужно “пшешьчерадло”.

Но моим “боссом” в польском был шампунь для жирных волос. Szampon [шампон] – оке-ей. Do włosów [до влосув] – пока еще ничего! И – барабанная дробь – przetłuszczających się. Когда я его всё-таки купила, я стояла под душем, глядя на этикетку, и из глаз у меня текли злые слезы. Тогда я начинала орать: “ПШЕ! ТЛУ! ШЧА! ЙОН! ЦЫХ! ЩЕ!”. Где-то на третьем слоге я начинала путать буквы, потому что мне казалось, что эти слоги – абсолютно рандомная смесь шипящих с гласными. Ну, и мне казалось, что я никогда не выучу польский.

Этот пост выглядит так, как будто я сейчас посоветую языковую школу. Но нет. Выучить любой язык можно только с помощью собственного упорства.