Forward from: Железный ветер
140 лет маршалу Шапошникову
2 октября 1882 г. (нового стиля) в городе Златоусте родился Борис Михайлович Шапошников. Много лет спустя, уже в СССР ему суждено было возглавить Генеральный штаб Красной армии в дни, когда судьба страны висела на волоске.
Блажен, кто посетил сей мир
В его минуты роковые!
Его призвали всеблагие
Как собеседника на пир.
У Шапошникова были и успехи, и неудачи, но сегодня хотелось бы напомнить о большом и важном деле - создании Группы офицеров Генерального штаба. Полагалось 2 человека на фронт, 3 на армию и 2 на дивизию. Всего 1124 офицера. Кадров был дефицит и укомплектованность группы на рубеже 1941-1942 гг. была 7(семь) %. К маю 1942 г., осознавая нереальность создания такого аппарата квалифицированных наблюдателей, урезали количество офицеров в войсках до 392 человек.
Как вспоминал один из офицеров Генерального штаба первой волны Н.Д.Салтыков, задачу ему ставили так "Генеральному штабу чрезвычайно важно знать истинное положение и состояние войск, ведущих сейчас очень тяжелые бои, а мы и есть те люди, которым специально поручается докладывать об этом непосредственно с места сражений".
Но до определенного момента все шло самотеком. Формализованное "Положение" об офицерах Генштаба было утверждено в феврале 1942 г. именно Б.М.Шапошниковым.
У офицеров Генштаба был прямой доступ к средствам связи для доклада в Генштаб о всех косяках и сложностях во вверенных им соединениях и объединениях. Катастрофа Крымского фронта была фактически предсказана А.А.Житником, офицером ГШ при 44-й армии. Причем о неблагополучно положении он докладывал по итогам поездки прямо в окопы.
Другой офицер ГШ, впоследствии генерал армии А.И.Грибков (есть в сети его мемуары) писал о своих задачах:
"Просчеты высшего руководства часто складывались из-за несвоевременности докладов подчиненных штабов и войск, искажения хода и результатов действий. Командный и политический состав, случалось, умышленно замалчивал факты реальной действительности, усматривая в них собственную вину и боясь крайних мер наказания, вызванных общими неудачами на фронтах.
Чего требовал от нас Генеральный штаб? Повышения достоверности и оперативности информации".
К сожалению, когда Б.М.Шапошников по болезни отошел от дел, а потом и от наблюдения за работой ГШ, группа офицеров уменьшалась до 126 человек и постепенно сошла на нет.
А работа-то у нее была. Так, помимо письма Толконюка, зимой 1943-1944 гг. в Москву ушло донесение представителя ГШ в 33-й армии подполковника Н.В.Резникова: "Знаю, что после этого доклада я буду изгнан из 33-й армии, как и предыдущие мои коллеги, потому, что здесь не любят правду. Но я убедительно прошу доказать руководящим генералам, что неуспех операции не от того, что мало живой силы (у немцев ее не больше), а от плохого обеспечения и гордовского руководства этими операциями и плохой обученности войск".
Вот такие механизмы для получения информации "снизу" были тогда, в минуты роковые.
2 октября 1882 г. (нового стиля) в городе Златоусте родился Борис Михайлович Шапошников. Много лет спустя, уже в СССР ему суждено было возглавить Генеральный штаб Красной армии в дни, когда судьба страны висела на волоске.
Блажен, кто посетил сей мир
В его минуты роковые!
Его призвали всеблагие
Как собеседника на пир.
У Шапошникова были и успехи, и неудачи, но сегодня хотелось бы напомнить о большом и важном деле - создании Группы офицеров Генерального штаба. Полагалось 2 человека на фронт, 3 на армию и 2 на дивизию. Всего 1124 офицера. Кадров был дефицит и укомплектованность группы на рубеже 1941-1942 гг. была 7(семь) %. К маю 1942 г., осознавая нереальность создания такого аппарата квалифицированных наблюдателей, урезали количество офицеров в войсках до 392 человек.
Как вспоминал один из офицеров Генерального штаба первой волны Н.Д.Салтыков, задачу ему ставили так "Генеральному штабу чрезвычайно важно знать истинное положение и состояние войск, ведущих сейчас очень тяжелые бои, а мы и есть те люди, которым специально поручается докладывать об этом непосредственно с места сражений".
Но до определенного момента все шло самотеком. Формализованное "Положение" об офицерах Генштаба было утверждено в феврале 1942 г. именно Б.М.Шапошниковым.
У офицеров Генштаба был прямой доступ к средствам связи для доклада в Генштаб о всех косяках и сложностях во вверенных им соединениях и объединениях. Катастрофа Крымского фронта была фактически предсказана А.А.Житником, офицером ГШ при 44-й армии. Причем о неблагополучно положении он докладывал по итогам поездки прямо в окопы.
Другой офицер ГШ, впоследствии генерал армии А.И.Грибков (есть в сети его мемуары) писал о своих задачах:
"Просчеты высшего руководства часто складывались из-за несвоевременности докладов подчиненных штабов и войск, искажения хода и результатов действий. Командный и политический состав, случалось, умышленно замалчивал факты реальной действительности, усматривая в них собственную вину и боясь крайних мер наказания, вызванных общими неудачами на фронтах.
Чего требовал от нас Генеральный штаб? Повышения достоверности и оперативности информации".
К сожалению, когда Б.М.Шапошников по болезни отошел от дел, а потом и от наблюдения за работой ГШ, группа офицеров уменьшалась до 126 человек и постепенно сошла на нет.
А работа-то у нее была. Так, помимо письма Толконюка, зимой 1943-1944 гг. в Москву ушло донесение представителя ГШ в 33-й армии подполковника Н.В.Резникова: "Знаю, что после этого доклада я буду изгнан из 33-й армии, как и предыдущие мои коллеги, потому, что здесь не любят правду. Но я убедительно прошу доказать руководящим генералам, что неуспех операции не от того, что мало живой силы (у немцев ее не больше), а от плохого обеспечения и гордовского руководства этими операциями и плохой обученности войск".
Вот такие механизмы для получения информации "снизу" были тогда, в минуты роковые.