Композитор Сергей Слонимский (1932-2020).
Из лекции о Глинке.
2004 год, вскоре после Беслана и Норд-Оста:
«Пора отбросить постылую схему 1948-го года, якобы симфоническая музыка пригодна лишь для обличения злого начала, врагов народа или (что еще хуже!) «враждебных нам народов». Таких народов нет и быть не может!
Своими «Половецкими плясками» Бородин вслед за Глинкой внес благороднейший новаторский вклад в истинно русскую традицию высокогуманного, восхищенно бережного воплощения русскими художниками образов Востока.
Жаль, что в советское время многие (к счастью, не все!) литераторы, музыканты и художники-иллюстраторы «Слова о полку Игореве» вернулись к шовинистическому изображению половцев как «поганых» нелюдей, нехристей, басурманов-иноверцев.
Бородин, а ранее Глинка и Балакирев — праведники гуманного чувства религиозного, политического, национального равноправия. Как не хватило этого светлого братского чувства авторам многих советских фильмов, опер, симфоний и программных симфонических опусов о Великой Отечественной войне (в которой так страшно пострадал русский народ и многие другие народы), даже об Отечественной войне с Наполеоном!
Горько вспоминать имена великих режиссеров и музыкантов, поддавшихся националистическому шаблону изображения врагов-фашистов пародийными немецкими маршами (как будто советские марши были намного лучше немецких). Как хорошо, что Прокофьев в «Войне и мире» очень добродушно сочинил две славных французских песенки («Милая сказала» и «Пойдем со мной, краса моя»)...
Во Второй мировой войне народы СССР и Германии понесли неисчислимые жертвы. Это не повод для фарсовых пародий, это трагедия. Агрессор Гитлер ушел в небытие, а немецкий народ десятилетиями искупает свою вину. Он отрезвился и полностью воспринял горький урок...
Как странно, что в 70-е, 80-е, 90-е годы ХХ века в России не появилось ни одного значительного музыкального произведения, поэтизирующего афганский или чеченский, осетинский или ингушский фольклор. Это значит, что глинкинские традиции в русской музыке замерли. Ведь сколько прекрасных романтических произведений о Кавказе –литературных и музыкальных – явилось на свет в период Кавказских войн XIX века.
Неужели мы стали трусливее, конформнее, бесчувственнее к красоте и горю малых народов? Неужели политика подавила в нас художников, просто сердечных людей...
Сейчас вновь идет страшная человекоубийственная война. Ее жертвы – дети и взрослые – вызывают наши горькие слезы. Искусство всегда должно отличать народ от бандитов и дурных политиков. Художники и артисты воспевают народ и его культуру. А закон пусть охраняет мирных граждан, пусть карает террористов и тех, кто пропускает толпу вооруженных убийц, – то ли из привычной корысти, то ли из привычной небрежности ко всем, кроме своего начальства. Нелюди не достойны настоящей музыки, они вне ее».
Из лекции о Глинке.
2004 год, вскоре после Беслана и Норд-Оста:
«Пора отбросить постылую схему 1948-го года, якобы симфоническая музыка пригодна лишь для обличения злого начала, врагов народа или (что еще хуже!) «враждебных нам народов». Таких народов нет и быть не может!
Своими «Половецкими плясками» Бородин вслед за Глинкой внес благороднейший новаторский вклад в истинно русскую традицию высокогуманного, восхищенно бережного воплощения русскими художниками образов Востока.
Жаль, что в советское время многие (к счастью, не все!) литераторы, музыканты и художники-иллюстраторы «Слова о полку Игореве» вернулись к шовинистическому изображению половцев как «поганых» нелюдей, нехристей, басурманов-иноверцев.
Бородин, а ранее Глинка и Балакирев — праведники гуманного чувства религиозного, политического, национального равноправия. Как не хватило этого светлого братского чувства авторам многих советских фильмов, опер, симфоний и программных симфонических опусов о Великой Отечественной войне (в которой так страшно пострадал русский народ и многие другие народы), даже об Отечественной войне с Наполеоном!
Горько вспоминать имена великих режиссеров и музыкантов, поддавшихся националистическому шаблону изображения врагов-фашистов пародийными немецкими маршами (как будто советские марши были намного лучше немецких). Как хорошо, что Прокофьев в «Войне и мире» очень добродушно сочинил две славных французских песенки («Милая сказала» и «Пойдем со мной, краса моя»)...
Во Второй мировой войне народы СССР и Германии понесли неисчислимые жертвы. Это не повод для фарсовых пародий, это трагедия. Агрессор Гитлер ушел в небытие, а немецкий народ десятилетиями искупает свою вину. Он отрезвился и полностью воспринял горький урок...
Как странно, что в 70-е, 80-е, 90-е годы ХХ века в России не появилось ни одного значительного музыкального произведения, поэтизирующего афганский или чеченский, осетинский или ингушский фольклор. Это значит, что глинкинские традиции в русской музыке замерли. Ведь сколько прекрасных романтических произведений о Кавказе –литературных и музыкальных – явилось на свет в период Кавказских войн XIX века.
Неужели мы стали трусливее, конформнее, бесчувственнее к красоте и горю малых народов? Неужели политика подавила в нас художников, просто сердечных людей...
Сейчас вновь идет страшная человекоубийственная война. Ее жертвы – дети и взрослые – вызывают наши горькие слезы. Искусство всегда должно отличать народ от бандитов и дурных политиков. Художники и артисты воспевают народ и его культуру. А закон пусть охраняет мирных граждан, пусть карает террористов и тех, кто пропускает толпу вооруженных убийц, – то ли из привычной корысти, то ли из привычной небрежности ко всем, кроме своего начальства. Нелюди не достойны настоящей музыки, они вне ее».