Начиналось все неплохо, хотя очертания кремлёвских звезд угадывались уже тогда.
Из молодой, холёной и горячей Кордобы, проведя пару вечеров в компании студентов-дантистов, я переместился на автобан, ведущий в Буэнос-Айрес.
Подхватывает Федерико. В миру - Федор Сергеевич. Отец - украинец. Направляется прямиком в Буэнос. 700 километров. Удача!
Дряхлый грузовичок медленно катит нас в сторону столицы, моей последней остановки в Южной Америке.
Закат соблазняет глаза, я предаюсь мечтаниям. Ещё пару недель в Буэносе и Стамбул. Встреча с Русом. Месяц автостопа по Турции, Грузии и России. Финал. Хорошо.
Под конец выдохся уже. Градус путешествия снизился. Толкаю впечатления внутрь, как спальник в чехол - с трудом.
Федерико высаживает на главной площади Буэноса. На часах - полночь. Немедленно подходят два мужика славянской внешности и явном подпитии, интересуются где супермаркет. Говорят, здесь большая русская община.
На следующий день за табаком.
В каждой стране по привычке спрашиваю макбарен и получаю неудомение в ответ. А здесь продавец отвечает:
– Вот на этой полке все - макбарен.
– Что, и виноградный есть?!
– Есть.
Беру, несусь в парк, открываю. Москва ударяет в нос.
Из молодой, холёной и горячей Кордобы, проведя пару вечеров в компании студентов-дантистов, я переместился на автобан, ведущий в Буэнос-Айрес.
Подхватывает Федерико. В миру - Федор Сергеевич. Отец - украинец. Направляется прямиком в Буэнос. 700 километров. Удача!
Дряхлый грузовичок медленно катит нас в сторону столицы, моей последней остановки в Южной Америке.
Закат соблазняет глаза, я предаюсь мечтаниям. Ещё пару недель в Буэносе и Стамбул. Встреча с Русом. Месяц автостопа по Турции, Грузии и России. Финал. Хорошо.
Под конец выдохся уже. Градус путешествия снизился. Толкаю впечатления внутрь, как спальник в чехол - с трудом.
Федерико высаживает на главной площади Буэноса. На часах - полночь. Немедленно подходят два мужика славянской внешности и явном подпитии, интересуются где супермаркет. Говорят, здесь большая русская община.
На следующий день за табаком.
В каждой стране по привычке спрашиваю макбарен и получаю неудомение в ответ. А здесь продавец отвечает:
– Вот на этой полке все - макбарен.
– Что, и виноградный есть?!
– Есть.
Беру, несусь в парк, открываю. Москва ударяет в нос.