Словацкий премьер Роберт Фицо прямо из больничной палаты высказался решительно против продолжения конфликта на Украине, а экс-глава МИД Австрии Карин Кнайсль констатировала рост тоталитарных тенденций в современной Европе. Каким образом высказанные европейскими политиками мысли связаны друг с другом?
Хотя наши эксперты свидетельствуют о лояльности и даже определённой симпатии нынешнего руководства Словакии к России, надо признать, что ожидания Роберта Фицо от выборов в Европарламент продиктованы не интересами Москвы, а интересами самой Братиславы. Другое дело, что национально ориентированный подход в современной европейской политике явно не в тренде. Гораздо важнее держать строй и проявлять решимость в борьбе с мнимой угрозой, якобы исходящей от нашей страны.
Основанные на здравом смысле и простой логике стремления к выстраиванию диалога и налаживанию прагматичных связей с Россией (ибо это банально выгодно для целого ряда европейских государств) разбиваются об абсурдные и алогичные утверждения о необходимости победы на поле боя с тем, чтобы поставить Россию на место.
При этом ни о какой дискуссии говорить не приходится: «образцовая» европейская демократия в этом вопросе удивительно быстро обращается здесь в разновидность тоталитаризма, а свобода слова и мнений становится абсолютно эфемерной.
Хотя наши эксперты свидетельствуют о лояльности и даже определённой симпатии нынешнего руководства Словакии к России, надо признать, что ожидания Роберта Фицо от выборов в Европарламент продиктованы не интересами Москвы, а интересами самой Братиславы. Другое дело, что национально ориентированный подход в современной европейской политике явно не в тренде. Гораздо важнее держать строй и проявлять решимость в борьбе с мнимой угрозой, якобы исходящей от нашей страны.
Основанные на здравом смысле и простой логике стремления к выстраиванию диалога и налаживанию прагматичных связей с Россией (ибо это банально выгодно для целого ряда европейских государств) разбиваются об абсурдные и алогичные утверждения о необходимости победы на поле боя с тем, чтобы поставить Россию на место.
При этом ни о какой дискуссии говорить не приходится: «образцовая» европейская демократия в этом вопросе удивительно быстро обращается здесь в разновидность тоталитаризма, а свобода слова и мнений становится абсолютно эфемерной.