Из скрина трудно понять, что конкретно Магомеду вдруг стало «очевидно», но я догадываюсь. Дело в том, что некоторой публике информация о том, что «турецким осетинам не известен Уастырджи» немного срывает башню, и они приходят к разного рода конспирологическим теориям, чтобы объяснить этот факт. Некоторые доходят до того, что Уастырджи придумали чуть ли не «квайсинские жидобольшевики». Попробуем разобраться.
Итак, во-первых, когда Туаев говорит о «гастролерах в 90-х», у него присутствует ошибка фактологическая, т.к. известно стихотворение сирийского (даже не турецкого!) осетина Албегати Исама «Курдиат Уастырджимæ», написанное 15 сентября 1987 г. (антология «Ирыстоны поэзи», стр. 687). Тем не менее, автору имя Уастырджи, вероятнее всего, было известно всё-таки из книг.
Во-вторых, стоит понять был ли известен Уастырджи осетинам до начала переселения в Османскую империю. Считается, что первая волна переселенцев-осетин (за многие годы до «хиджры Кундухова») покинула Родину в 1859 г. Это были Абисаловы и близкие к ним люди. Однако за четверть века до того (в 1835 г.) Кавказ посетил, не нуждающийся в представлении, Андреас Шёгрен, который в своих путевых заметках три раза упоминает Уастырджи:
1. «Пещера была такая низкая, что в глубине ее можно было только лежать. Перед ужином один из осетин помолился vash Kevgi».
2. «Дождь перестал, но густой туман скрывал обзор. Перед выходом из пещеры мои сопровождающие сняли шапки и подняли лица к небу и опять обратились к Vasch Kevgi».
3. «Мои осетины много раз обращались к vasch-Kevgi».
Имя Уастырджи, еще не успевший приступить к изучению осетинского языка, Шёгрен, естественно, записывал на слух, и, что интересно, каждый раз по-разному.
Итак, промежуточный вывод: осетинам Уастырджи был прекрасно известен ДО переселения в Турцию. Но почему они его забыли?
Итак, во-первых, когда Туаев говорит о «гастролерах в 90-х», у него присутствует ошибка фактологическая, т.к. известно стихотворение сирийского (даже не турецкого!) осетина Албегати Исама «Курдиат Уастырджимæ», написанное 15 сентября 1987 г. (антология «Ирыстоны поэзи», стр. 687). Тем не менее, автору имя Уастырджи, вероятнее всего, было известно всё-таки из книг.
Во-вторых, стоит понять был ли известен Уастырджи осетинам до начала переселения в Османскую империю. Считается, что первая волна переселенцев-осетин (за многие годы до «хиджры Кундухова») покинула Родину в 1859 г. Это были Абисаловы и близкие к ним люди. Однако за четверть века до того (в 1835 г.) Кавказ посетил, не нуждающийся в представлении, Андреас Шёгрен, который в своих путевых заметках три раза упоминает Уастырджи:
1. «Пещера была такая низкая, что в глубине ее можно было только лежать. Перед ужином один из осетин помолился vash Kevgi».
2. «Дождь перестал, но густой туман скрывал обзор. Перед выходом из пещеры мои сопровождающие сняли шапки и подняли лица к небу и опять обратились к Vasch Kevgi».
3. «Мои осетины много раз обращались к vasch-Kevgi».
Имя Уастырджи, еще не успевший приступить к изучению осетинского языка, Шёгрен, естественно, записывал на слух, и, что интересно, каждый раз по-разному.
Итак, промежуточный вывод: осетинам Уастырджи был прекрасно известен ДО переселения в Турцию. Но почему они его забыли?