Дело в том, что они его не забывали, но чаще всего помнят под другим именем — Хизир (арабск. Аль Хадр). И в этом нет ничего удивительного. Как пишет исследователь езидизма Теймураз Авдоев, Хизир «пользуется огромной популярностью в народном исламе и вобрал черты разных персонажей домусульманского Ближнего Востока». Более того, «иконически, на иранских миниатюрах и на картинах Великих Моголов Хадр изображен седобородым старцем». «В мусульманской мифологии Джирджис = Георгий часто отождествляется с аль Хадром».
Исследователь фольклора турецких осетин Диана Сокаева пишет: «Что касается современного состояния фольклорной традиции осетин Турции, то Уастырджи практически не функционирует в религиозной практике, и на уровне переживания религиозных образов функционально заменен мусульманским персонажем Хизиром. Этот образ популярен в среде осетин Турции, и они часто рассказывают легенды о нем». В другом месте она добавляет: «Текст зафиксированной нами сказки с элементами загадки «Три сестры» (Исп. Бадты Айхан. 08.11.2013 г. в районном центре Саракая (Турция), является жителем осетинского села Боялык (Турция), зап. Сокаева Д., Гутиева Э., архив автора статьи) свидетельствует о том, что на момент приезда осетин в Турцию образ Уастырджи был известен осетинам Турции. Содержание текста говорит о том, что Уастырджи представлялся им как защитник, оказывающий помощь в борьбе с демоническими силами. В тексте сказки «Три сестры» мы отчетливо видим противопоставление Уаига (великана) и Уастырджи. Между ними происходит словесная борьба, в которой побеждает Уастырджи, тем самым Уастырджи спасает трех сестер от посягательств Уаига (великана). Если на уровне «канонических» текстов фольклора образ Уастырджи фигурирует, то на уровне устных рассказов осетины Турции в трудную минуту привыкли вспоминать мусульманского небожителя Хизира. Хизир функционально похож на Уастырджи (по представлениям мусульман, он так же, как и Уастырджи мгновенно приходит на помощь при упоминании его имени), и логично то, что именно он заменил осетинского небожителя для осетин Турции в новой религиозной среде».
В связи со сказанным выше, тезис Магомеда о том, что турецкие осетины «не могут понять как это [сведения о Уастырджи] применить к своему мировоззрению» повисает в воздухе. Имя Уастырджи было практически забыто, т.к. его образ слился с Хизиром, как до этого слился со св. Георгием. Так происходило везде, осетины тут не исключение. Напомню, что еще «отец истории» Геродот упоминал о «боге войны» у скифов, которого он (будучи греком) отожествил с Аресом.
Итоговый вывод: к сожалению, многие современные осетинские публицисты не знают и не желают знать культуры и истории своего народа, но спешат обогатить широкие народные массы «ценнейшими», по их мнению, продуктами собственной мыслительной жизнедеятельности. Не понимая прошлого, они проецируют концепты, внутри которых живут, на реалии дней минувших, легко поддаваясь различным «логическим ловушкам», даже будучи людьми весьма эрудированными.
Исследователь фольклора турецких осетин Диана Сокаева пишет: «Что касается современного состояния фольклорной традиции осетин Турции, то Уастырджи практически не функционирует в религиозной практике, и на уровне переживания религиозных образов функционально заменен мусульманским персонажем Хизиром. Этот образ популярен в среде осетин Турции, и они часто рассказывают легенды о нем». В другом месте она добавляет: «Текст зафиксированной нами сказки с элементами загадки «Три сестры» (Исп. Бадты Айхан. 08.11.2013 г. в районном центре Саракая (Турция), является жителем осетинского села Боялык (Турция), зап. Сокаева Д., Гутиева Э., архив автора статьи) свидетельствует о том, что на момент приезда осетин в Турцию образ Уастырджи был известен осетинам Турции. Содержание текста говорит о том, что Уастырджи представлялся им как защитник, оказывающий помощь в борьбе с демоническими силами. В тексте сказки «Три сестры» мы отчетливо видим противопоставление Уаига (великана) и Уастырджи. Между ними происходит словесная борьба, в которой побеждает Уастырджи, тем самым Уастырджи спасает трех сестер от посягательств Уаига (великана). Если на уровне «канонических» текстов фольклора образ Уастырджи фигурирует, то на уровне устных рассказов осетины Турции в трудную минуту привыкли вспоминать мусульманского небожителя Хизира. Хизир функционально похож на Уастырджи (по представлениям мусульман, он так же, как и Уастырджи мгновенно приходит на помощь при упоминании его имени), и логично то, что именно он заменил осетинского небожителя для осетин Турции в новой религиозной среде».
В связи со сказанным выше, тезис Магомеда о том, что турецкие осетины «не могут понять как это [сведения о Уастырджи] применить к своему мировоззрению» повисает в воздухе. Имя Уастырджи было практически забыто, т.к. его образ слился с Хизиром, как до этого слился со св. Георгием. Так происходило везде, осетины тут не исключение. Напомню, что еще «отец истории» Геродот упоминал о «боге войны» у скифов, которого он (будучи греком) отожествил с Аресом.
Итоговый вывод: к сожалению, многие современные осетинские публицисты не знают и не желают знать культуры и истории своего народа, но спешат обогатить широкие народные массы «ценнейшими», по их мнению, продуктами собственной мыслительной жизнедеятельности. Не понимая прошлого, они проецируют концепты, внутри которых живут, на реалии дней минувших, легко поддаваясь различным «логическим ловушкам», даже будучи людьми весьма эрудированными.