Однажды, живя в Нью-Йорке, я прочитал "Игрока" Достоевского и уехал в Атлантик-Сити играть в казино. Над головой триумфально горели Эйфель, статуя Свободы и колесо обозрения. По главной улице безрадостно ходили шлюхи, пуская табачный дым в холодный воздух. Сутенеры и пьянь терзали кого-то за углом. И всякая дверь — кабак, ломбард или бордель.
Я засел в "Тропикане" и к 3 часам сделал 1000. Неплохо с 500. Приносили карамельный виски. Пахло карамелью и пахло виски. Я пил кофе. К 5 утра я удвоил. К 5:30 я проиграл все. Оставалось долларов 30.
На выходе, у ряда слот-машин, меня подстерег старик в костюме, размера на 3 больше его. А на голове шляпа с пером. Какой птицы я не узнал.
— Дай доллар, — говорит, — мне нечего есть.
Он выкатил грудь. В глазах божественная уверенность.
— Дай доллар, — повторил он.
Я дал. Он закинул в автомат. Ничего не произошло.
— Дай доллар, — повторил он, — мне нечего есть.
Я ему говорю:
— Я куплю тебе еду, дед.
— Купи мне выпить, — говорит. — хотя, постой, паря, я секу, как работают эти ебаные машины. Но мне не хватает деньжат, чтобы доказать это. ГРЮ тебе, паря. Клянусь всеми сраными апостолами. Я вычислил как они фурычат, голова у меня еще варит. Но у меня кончились деньги... Дай доллар.
Я дал. Он бросил монету в чёрную дырку автомата и дёрнул рычаг. Ничего не произошло. А потом со звоном хлынул поток монет. Вывалилась 1.000$
— Я ж говорил! — самодовольно хрипит дед.
— Половина мне причитается, — говорю.
Он рожу скалит и улыбка от уха до уха, перо на шляпе так и ходит.
— Пшел нахуй, сынок! Кто в дырку сует, тот дырку и доит. Ты обосрался и не поверил в удачу. Ты не был достаточно обходителен и терпелив с ней. Она такой хуйни не терпит.
Он проворно выгрёб из лотка выигрыш и обезьяньей походкой скрылся за автоматами.
Славная жизнь. Я думал, удача — это хорошо. Но я не думал, что терпение — еще лучше. Я держался, сколько мог... иногда это срабатывало.
Я засел в "Тропикане" и к 3 часам сделал 1000. Неплохо с 500. Приносили карамельный виски. Пахло карамелью и пахло виски. Я пил кофе. К 5 утра я удвоил. К 5:30 я проиграл все. Оставалось долларов 30.
На выходе, у ряда слот-машин, меня подстерег старик в костюме, размера на 3 больше его. А на голове шляпа с пером. Какой птицы я не узнал.
— Дай доллар, — говорит, — мне нечего есть.
Он выкатил грудь. В глазах божественная уверенность.
— Дай доллар, — повторил он.
Я дал. Он закинул в автомат. Ничего не произошло.
— Дай доллар, — повторил он, — мне нечего есть.
Я ему говорю:
— Я куплю тебе еду, дед.
— Купи мне выпить, — говорит. — хотя, постой, паря, я секу, как работают эти ебаные машины. Но мне не хватает деньжат, чтобы доказать это. ГРЮ тебе, паря. Клянусь всеми сраными апостолами. Я вычислил как они фурычат, голова у меня еще варит. Но у меня кончились деньги... Дай доллар.
Я дал. Он бросил монету в чёрную дырку автомата и дёрнул рычаг. Ничего не произошло. А потом со звоном хлынул поток монет. Вывалилась 1.000$
— Я ж говорил! — самодовольно хрипит дед.
— Половина мне причитается, — говорю.
Он рожу скалит и улыбка от уха до уха, перо на шляпе так и ходит.
— Пшел нахуй, сынок! Кто в дырку сует, тот дырку и доит. Ты обосрался и не поверил в удачу. Ты не был достаточно обходителен и терпелив с ней. Она такой хуйни не терпит.
Он проворно выгрёб из лотка выигрыш и обезьяньей походкой скрылся за автоматами.
Славная жизнь. Я думал, удача — это хорошо. Но я не думал, что терпение — еще лучше. Я держался, сколько мог... иногда это срабатывало.