, но меня беспокоило, что я совсем ничего не знала о твоем отце, его родителях. Но он всегда был очень вежливым и учтивым. Твой дедушка его одобрял, а вот я никак не могла его принять. Может быть, уже тогда я предчувствовала, что все так закончится? — Она замолкает, задумчиво глядя в одну точку. Ловлю себя на том, что почти не дышу, стараясь не пропустить каждое слово, которое сейчас так важно. — Перед их свадьбой я узнала, что Чонхе твой отец вырос среди беспризорников. У него не было родителей. Гаиль знала об этом и продолжала мне доказывать, что в этом нет его вины. Я всегда желала для своей дочери самого лучшего, но я уступила ей, надеясь, что Чонхе действительно тот самый человек, с которым она проживет долгую и счастливую жизнь.
— Но они ведь были счастливы, — говорю я, чувствуя, как по щеке покатилась слеза. — Ведь так?
Бабушка кивает, снова попытавшись улыбнуться. И мне становится немного легче.
— Твой отец много работал, и через какое-то время его карьера пошла в гору. Твои родители переехали в Сеул, и я уже начала думать, что все мои сомнения были напрасны, хотя я всегда хотела, чтобы Гаиль и Чонхе жили с нами. Что-то во мне не отпускало их так далеко. Гаиль с таким воодушевлением рассказывала мне, как ей нравится жить в большом городе. Как они с твоим отцом счастливы. А вскоре она узнала, что беременна. Тобой. Мы были так рады твоему появлению на свет. Ты была для всех настоящим лучиком света. Такой крошечной. Твои родители очень любили тебя. Ты росла, но оставалась такой милой и ужасно непоседливой. Но потом все изменилось. Твой отец увлекся карточными играми, мог просидеть всю ночь в каком-нибудь подпольном казино. Гаиль говорила, что поначалу ему везло, а вот потом он начал проигрывать.
— Все было так плохо?
— Твоя мама пыталась вытянуть его из этой ямы, но он был просто одержим своими дурацкими играми. Естественно меня это волновало, потому что Гаиль очень переживала за него и за тебя. Тебе уже было четыре.
Почувствовав, как на ладонь капнула слеза, из последних сил сдерживаю нахлынувшие эмоции. Мне было четыре, когда все случилось.
— Вы приехали к нам на выходные, а твой отец решил вернуться в Сеул. Мы прекрасно знали, что его тянуло к дружкам, с которыми он играл на деньги день и ночь. Он все время твердил, что ему нужно срочно уехать. Что у него важная встреча, хотя уже было далеко за полночь. Твоя мама не хотела его отпускать. Она ходила за ним по дому, чтобы только не упустить его из виду. Твой дедушка старался держаться в стороне, но я больше не могла молчать. Мы все ужасно поругались. Ты спала наверху. Возможно, ты что-то слышала, только сейчас уже не помнишь об этом.
— Я помню, как ты сидела со мной. Было темно, и ты все время подходила к окну.
— Когда я пыталась образумить твоего отца, он вылетел из дома как ошпаренный, а Гаиль побежала за ним. Она пыталась остановить его. Я побежала следом за ней, но когда выбежала на крыльцо, увидела, как она кричит ему вслед, буквально на бегу садится в машину и захлопывает за собой дверь. Чонхе остановился, а я побежала к машине. Я слышала, как он просил ее выйти, постоянно показывая на меня. Я стучала по стеклу, что есть силы, но моя дочь лишь повернулась, посмотрела на меня заплаканными глазами, — ее голос переходит на шепот. А в глазах застыли слезы, — и потом они уехали. Это был последний раз, когда я видела их живыми. Последний раз, когда я видела свою дочь.
— В ту ночь они погибли? — спрашиваю я, затаив дыхание.
— Да. Они на полной скорости врезались в другую машину, которая ехала навстречу. Именно в той машине ехали родители Мин Юнги. Они все погибли.
Я не сразу осознаю, что она только что сказала. Как будто меня пронзила молния, а по телу пронося ошеломляющий заряд.
— Что?
— Твоего отца признали виновным, правда, уже было некого винить. Я видела Юнги в полицейском участке, когда все это случилось. Я помню, с каким испугом и страхом он смотрел на меня. Прошло столько лет, а я до сих пор не могу забыть его глаза. Я надеялась, что это была наша последняя встреча, но когда я увидела его на пороге нашего дома несколько дней назад
— Но они ведь были счастливы, — говорю я, чувствуя, как по щеке покатилась слеза. — Ведь так?
Бабушка кивает, снова попытавшись улыбнуться. И мне становится немного легче.
— Твой отец много работал, и через какое-то время его карьера пошла в гору. Твои родители переехали в Сеул, и я уже начала думать, что все мои сомнения были напрасны, хотя я всегда хотела, чтобы Гаиль и Чонхе жили с нами. Что-то во мне не отпускало их так далеко. Гаиль с таким воодушевлением рассказывала мне, как ей нравится жить в большом городе. Как они с твоим отцом счастливы. А вскоре она узнала, что беременна. Тобой. Мы были так рады твоему появлению на свет. Ты была для всех настоящим лучиком света. Такой крошечной. Твои родители очень любили тебя. Ты росла, но оставалась такой милой и ужасно непоседливой. Но потом все изменилось. Твой отец увлекся карточными играми, мог просидеть всю ночь в каком-нибудь подпольном казино. Гаиль говорила, что поначалу ему везло, а вот потом он начал проигрывать.
— Все было так плохо?
— Твоя мама пыталась вытянуть его из этой ямы, но он был просто одержим своими дурацкими играми. Естественно меня это волновало, потому что Гаиль очень переживала за него и за тебя. Тебе уже было четыре.
Почувствовав, как на ладонь капнула слеза, из последних сил сдерживаю нахлынувшие эмоции. Мне было четыре, когда все случилось.
— Вы приехали к нам на выходные, а твой отец решил вернуться в Сеул. Мы прекрасно знали, что его тянуло к дружкам, с которыми он играл на деньги день и ночь. Он все время твердил, что ему нужно срочно уехать. Что у него важная встреча, хотя уже было далеко за полночь. Твоя мама не хотела его отпускать. Она ходила за ним по дому, чтобы только не упустить его из виду. Твой дедушка старался держаться в стороне, но я больше не могла молчать. Мы все ужасно поругались. Ты спала наверху. Возможно, ты что-то слышала, только сейчас уже не помнишь об этом.
— Я помню, как ты сидела со мной. Было темно, и ты все время подходила к окну.
— Когда я пыталась образумить твоего отца, он вылетел из дома как ошпаренный, а Гаиль побежала за ним. Она пыталась остановить его. Я побежала следом за ней, но когда выбежала на крыльцо, увидела, как она кричит ему вслед, буквально на бегу садится в машину и захлопывает за собой дверь. Чонхе остановился, а я побежала к машине. Я слышала, как он просил ее выйти, постоянно показывая на меня. Я стучала по стеклу, что есть силы, но моя дочь лишь повернулась, посмотрела на меня заплаканными глазами, — ее голос переходит на шепот. А в глазах застыли слезы, — и потом они уехали. Это был последний раз, когда я видела их живыми. Последний раз, когда я видела свою дочь.
— В ту ночь они погибли? — спрашиваю я, затаив дыхание.
— Да. Они на полной скорости врезались в другую машину, которая ехала навстречу. Именно в той машине ехали родители Мин Юнги. Они все погибли.
Я не сразу осознаю, что она только что сказала. Как будто меня пронзила молния, а по телу пронося ошеломляющий заряд.
— Что?
— Твоего отца признали виновным, правда, уже было некого винить. Я видела Юнги в полицейском участке, когда все это случилось. Я помню, с каким испугом и страхом он смотрел на меня. Прошло столько лет, а я до сих пор не могу забыть его глаза. Я надеялась, что это была наша последняя встреча, но когда я увидела его на пороге нашего дома несколько дней назад