Мнение экспертов. Руководитель Центра социального проектирования «Платформа» Алексей Фирсов – о востребованности нового языка описания бизнеса.
Конфуций заметил, что самое важное - исправление языка. Ложная терминология рождает ложные смыслы, которые ведут к ошибочным действиям. Как социологу, мне очевидно, что принятое описание российского бизнеса нужно корректировать. Например, непродуктивно смешивать в одном флаконе малый и средний бизнес под обозначением МСП. В одной группе оказываются ИП и предприятия с десятками или сотнями работников, обладающие сильным региональным влиянием.
Дело не только в масштабе: суть процессов в компаниях протекает по-разному. В среднем сегменте могут проявляться инструменты зрелого корпоративного управления со стратегированием, отчетностью, профессиональными советами директоров, более сложным взаимодействием между менеджментом и собственником. Здесь другие ресурсы и другие амбиции. Поэтому инструменты регулирования должны различаться. У нас же чиновники тяготеют к смешению, простому делению - есть крупный бизнес как особая каста и все остальные.
Но и с описанием крупного бизнеса не все оптимально. Как обычно его описывают? По отраслям и типам собственности - частный, государственный. При этом теряется шкала значимости. Было бы продуктивно ввести еще одно содержательное понятие - национальные компании (это понятие надо отличать от исторически сложившихся «национальных чемпионов», нагруженных технологическим смыслом). Независимо от типа собственности эти кооперации создают стратегический каркас российской экономики, связывают в одно целое регионы, обеспечивают позиции на экспортных рынках. Такие частные бренды, как ЛУКОЙЛ, «Норникель». «Северсталь», СИБУР, X5 Group войдут в одну группу с «Газпромом», «Роснефтью», «Сбером».
Для чего это нужно? Введение в официальный лексикон термина «национальные компании» и его критериев уравнивает в правах статусы и качество взаимодействия с регуляторами. Чиновники часто отдают предпочтение госсектору, создают для него дополнительные преференции. Новый классификатор уравнивает типы бизнеса, что вполне отвечает мировому подходу: правительство США, например, активно лоббирует интересы своего частного бизнеса, что хорошо показывает ситуация на рынке СПГ.
Конечно, здесь есть риск определенного элитаризма: «мы - национальная компания, а вы еще не доросли». Я думаю, отчасти этот риск надо снимать более сложным понятием лидерства, понимая под ним факторы не только масштаба, но технологичности, социальности. Например, в нефтяном сегменте экспертами в качестве технологического лидера отрасли часто называется «Газпром нефть», а не более крупные ее конкуренты, а в металлургии компания ОМК по качеству социального бренда конкурирует с более масштабной «Северсталью». Тема национального лидерства может описываться не только количественными, но и качественными метриками.
Конфуций заметил, что самое важное - исправление языка. Ложная терминология рождает ложные смыслы, которые ведут к ошибочным действиям. Как социологу, мне очевидно, что принятое описание российского бизнеса нужно корректировать. Например, непродуктивно смешивать в одном флаконе малый и средний бизнес под обозначением МСП. В одной группе оказываются ИП и предприятия с десятками или сотнями работников, обладающие сильным региональным влиянием.
Дело не только в масштабе: суть процессов в компаниях протекает по-разному. В среднем сегменте могут проявляться инструменты зрелого корпоративного управления со стратегированием, отчетностью, профессиональными советами директоров, более сложным взаимодействием между менеджментом и собственником. Здесь другие ресурсы и другие амбиции. Поэтому инструменты регулирования должны различаться. У нас же чиновники тяготеют к смешению, простому делению - есть крупный бизнес как особая каста и все остальные.
Но и с описанием крупного бизнеса не все оптимально. Как обычно его описывают? По отраслям и типам собственности - частный, государственный. При этом теряется шкала значимости. Было бы продуктивно ввести еще одно содержательное понятие - национальные компании (это понятие надо отличать от исторически сложившихся «национальных чемпионов», нагруженных технологическим смыслом). Независимо от типа собственности эти кооперации создают стратегический каркас российской экономики, связывают в одно целое регионы, обеспечивают позиции на экспортных рынках. Такие частные бренды, как ЛУКОЙЛ, «Норникель». «Северсталь», СИБУР, X5 Group войдут в одну группу с «Газпромом», «Роснефтью», «Сбером».
Для чего это нужно? Введение в официальный лексикон термина «национальные компании» и его критериев уравнивает в правах статусы и качество взаимодействия с регуляторами. Чиновники часто отдают предпочтение госсектору, создают для него дополнительные преференции. Новый классификатор уравнивает типы бизнеса, что вполне отвечает мировому подходу: правительство США, например, активно лоббирует интересы своего частного бизнеса, что хорошо показывает ситуация на рынке СПГ.
Конечно, здесь есть риск определенного элитаризма: «мы - национальная компания, а вы еще не доросли». Я думаю, отчасти этот риск надо снимать более сложным понятием лидерства, понимая под ним факторы не только масштаба, но технологичности, социальности. Например, в нефтяном сегменте экспертами в качестве технологического лидера отрасли часто называется «Газпром нефть», а не более крупные ее конкуренты, а в металлургии компания ОМК по качеству социального бренда конкурирует с более масштабной «Северсталью». Тема национального лидерства может описываться не только количественными, но и качественными метриками.