Нормальное христианство


Kanal geosi va tili: Rossiya, Ruscha
Toifa: Din


✝️ Современное христианство:
🔸 Вера и Писание
🔸 Разнообразие христианских конфессий
🔸 Религия vs. культура vs. политика
🔸 Практические рекомендации

Связанные каналы  |  Похожие каналы

Kanal geosi va tili
Rossiya, Ruscha
Toifa
Din
Statistika
Postlar filtri


​​Вопрос о тексте Писания и литургии в православии нельзя поднять без дискуссии о церковнославянском языке (ЦСЯ). Но эта тема неизменно вызывает настолько жаркие баталии в блогах коллег, что поднимать ее даже страшно.

На мой взгляд, разумны аргументы что сторонников ЦСЯ, что противников. Что неразумно - но что, к сожалению, многие “захожане” воспроизводят - это с возвышенным видом читать тексты на церковнославянском, не понимая прочитанного. Сами по себе слова церковнославянского - не магические заклинания, от произношения которых Святой Дух вдруг будет прислушиваться к вам больше. Вера в особую силу церковнославянского попахивает магическим мышлением и, честно говоря, далека от простоты христианства.

Аргументы в пользу использования ЦСЯ чуть тоньше. Во-первых, особый настрой, который он придает говорящим на нем. Церковнославянский никогда не использовался в быту. ЦСЯ был разработан Кириллом и Мефодием в IX веке на основе южнославянского диалекта для благовестия славянским народам. Это был исключительно письменный язык для перевода церковных книг с греческого, а в устной традиции благовестие обрастало локальными словами. Как, например, тексты, записанные китайскими иероглифами, в древности были понятны и японцам, и корейцам, но разговорная речь у этих народов была разная. Русский язык произошел от восточнославянского (не южнославянского, как ЦСЯ) диалекта. Хотя в XI–XIV у русского и ЦСЯ было больше общих корней и слов, чем сейчас, даже тогда ЦСЯ использовался исключительно для сакральной сферы.

Как запах свечей и ладана у нас ассоциируется с храмом, так и звуки церковнославянского настраивают верующих на молитвенный лад в любых обстоятельствах, и это помогает.

Во-вторых, есть значительный контингент людей, знающих ЦСЯ. Они либо выросли в воцерковленной семье, либо в сознательном возрасте приложили большие усилия для его изучения и понимания. У этих людей слова любимых молитв уже впеты в сердце, и было бы жестоко им говорить сейчас: “а ну, давай-ка, переучивайся”.

В-третьих, православие особенно чтит традицию. Греки - если мы вдохновляемся православием от них - ведут литургию на библейском варианте греческого языка и модернизировать его не собираются. Любая реформа в РПЦ потребует колоссальных административных усилий, будет чревата возмущениями и расколами. А в свете того, что традиционность все больше и больше входит в политическую моду, такое не поддержат.

К реформе, конечно, буйные головы периодически призывают, и их аргументы тоже разумны. Во-первых, сколько бы человек - и случайных захожан, и притворяющихся понимающими прихожан - стали бы лучше понимать происходящее, будь оно на простом русском языке, и сколько бы благодаря этому пришли к Христу. Во-вторых, примеры Западных церквей показали, что спрос на реформу языка обычно больше, чем люди смеют озвучить (помните, католическая церковь долго держалась за латынь в богослужении, а потом началась Реформация?). В-третьих, традиционность ЦСЯ и древнегреческого - в разных весовых категориях. У греков язык литургии - это язык и Евангелий, и древнейших переводов Ветхого Завета, и целой коллекции древнегреческой классики. ЦСЯ же - только технический язык перевода христианских книг, не обладающий глубиной и историей древнегреческого.

Я симпатизирую обоим лагерям, и это внутренний вопрос РПЦ, когда и если делать реформу. Но вот чему я не симпатизирую - это когда люди врут себе и другим, что понимают текст службы без подготовки.

Друзья, не будьте такими.

Тексты литургии есть с параллельными переводами, можно купить тоненькую книгу в Никее или открыть тихонечко в телефоне и следить глазами прямо во время службы.

Есть много ресурсов по изучению ЦСЯ. Вот на Азбуке целая библиотека. У Елены Жосул, знаю, курс есть. На видеохостингах есть бесплатные лекции. Может быть, при приходах есть школы.

А если учить не хотите и живете за рубежом, то можете ходить в православные приходы (за исключением греков и РПЦ), где службы на современных местных языках.


Одна хорошая (на мой взгляд) привычка, которую я приобрела с переездом в англоязычную страну - это читать Писание в самом современном, нашим современникам понятном переводе. На английском это идет по умолчанию - службы, даже в православных церквях, за исключением русскоязычных приходов РПЦ, все на современном английском. Библию цитируют, как правило, по версиям переводов, изданных в 1970х (NIV), 1980х (NKJV) и позднее. Поэтому прочитанное или услышанное мне легче воспринимать как “ценный смысл, который мне хотят передать”, чем “слова, ценные сами по себе”.

В России в большинстве своем все читают Синоидальный перевод, изданный в 1876 году. Представьте себе, как изменился русский язык за полтора века! Он недостаточно эволюционировал, чтобы мы перестали понимать написанное, но достаточно, чтобы мы неправильно истолковали некоторые слова.

Например, синоидальное “блажен, кто не соблазнится о Мне” Мф 11:6 на современном русском означает не “счастлив тот, кто не соблазнится пойти за Мной только из-за Моих чудес”, а “счастлив тот, кто во Мне не усомнится” (Соврем. перевод РБО), “кто не найдет во Мне ничего, что могло бы его смутить и оттолкнуть” (под ред. Кулаковых).

А чего стоит синоидальное “ибо дал нам Бог духа не боязни, но силы и любви и целомудрия” 2 Тим 1:7? “Целомудрие” в современном русском языке приобрело значение телесной непорочности, если смотреть толковые словари. Но оригинальный текст Библии имел в виду не этот смысл, и переводчики времен Синоидального перевода употребили в этом месте “целомудрие” не как синоним “девственности”.

Цело-мудрие, то есть “целая мудрость”, “здравие ума”, в 1876 году было точным переводом греческого оригинала sóphronismos. В современном русском мы это понятие обозначаем словами “самоконтроль”, “здравомыслие”. В английских версиях: “sound mind”, “self-discipline”, “prudence”.

И вот, читаем современные русскоязычные переводы 2Тим 1:7: “Ведь Бог дал нам не дух трусости, а дух силы, любви и здравомыслия” (Соврем. перевод РБО), “Бог дал нам не духа боязни, но духа силы, любви и самообладания” (под ред. Кулаковых).

И это я еще не начала говорить про ошибки в Синоидальном переводе (например, знаменитое “кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту на один локоть?” Мф 6:27, хотя там говорится про “продлить время жизни хотя бы на час”). Ошибки постепенно отлавливают во всех переводах, да еще и новые манускрипты находятся, пополняя знания, так что это нормально. Но ненормально - не инкорпорировать свежие знания и давать ошибкам застывать в янтаре.

Кто-то справедливо скажет, что он уже привык к Синоидальному переводу. И это совершенно прекрасно и понятно. Но это не противоречит необходимости внутренней дисциплины и честности. Если какая-то фраза звучит слишком уж напыщенно и неприменимо к сегодняшнему дню, может, стоит не бояться, и заглянуть в более современный перевод.

Ибо что? Ибо дал нам Бог духа благоразумия, а не боязни.


Современное христианское искусство, Borys Fiodorowicz














Наш "небесный блат"

В протестантском контенте часто добавляют "во имя Иисуса Христа" к концу молитвы как какую-то магическую формулу. Задумалась, откуда это, примеси магического мышления или нормальная теология.

Такое Иисус и правда предлагал: "И если чего попросите у Отца во имя Моё, то сделаю, да прославится Отец в Сыне" Ин 14: 13-14

От толкования этого отрывка растут ноги у протестантских перегибов. Читаем комментарий Мэтью Генри: "Просить во имя Христа — значит апеллировать к Его заслугам и ходатайству и возлагать свои надежды на эту апелляцию. Если мы просим во имя свое, то мы никоим образом не можем рассчитывать на успех, ибо, будучи чужестранцами, мы никому не известны на небе; будучи грешниками, мы пользуемся там дурной славой; но имя Христа является добрым именем, хорошо известным на небе и очень драгоценным."

То есть Мэтью Генри представляет это себе так:

Небесная канцелярия, обычный вторник.

Ангел: Что у Вас там?
Просящий: Тут вот заявление хотел подать... Мне бы, это самое, хлеба насущного, выздороветь поскорее, и путешествие совершить благополучно на следующей неделе.
Ангел, устало глядя поверх очков: Вот в тот ящик на краю стола положите Ваше заявление. В установленном порядке рассмотрим.
Просящий: Вы, наверное, не поняли. Я от Ивана Ивановича Иисуса Христа, если Вы понимаете, о чем я.
Ангел: Ах, от Иисуса Христа! Что ж Вы сразу не сказали. Давайте сюда, сейчас все сделаем. Присядьте пока, пожалуйста. Чаю, кофе, может?

Занавес.

В принципе, сам Мэтью Генри еще не перегнул, но я вижу, как легко от такого толкования сделать шаг до "я могу попросить любой ерунды, и по этому "небесному блату" мне все дадут".

И вот уже начинаются сомнения а-ля Смердяков из "Братьев Карамазовых": "ведь сказано же в Писании, что коли имеете веру... и притом скажете сей горе, чтобы съехала в море, то и съедет", но "никто в наше время не сможет спихнуть горы в море, — то... все остальные выходят неверующие".

Что не так с этим подходом? "Этот стих не подразумевает, что верующий может получить от Бога все, что захочет. Просить во имя Иисуса — это не просто упомянуть Его имя в конце молитвы. Это значит просить в соответствии с Его намерением и волей. Это значит просить о том, что прославит Бога, благословит человечество и принесет пользу нашей душе. Чтобы просить во имя Иисуса, мы должны жить в близком общении с Ним. Чем ближе мы к Нему, тем большее количество наших желаний будет соответствовать Его воле." (комментарии МакДональда).

Цель христианской молитвы - не подчинить волю Бога себе, а как можно больше подчинить_ся и сонаправить свою волю с волей Его. Мы говорим: "хотелось бы вот так, Господи, и, мне кажется, будет хорошо, Тебе должно понравиться. Но если Ты не согласен, сделай, как считаешь нужным, Тебе виднее".

В этом плане, конечно, передвигать физические горы, выигрывать лотереи или левитировать просто по приколу вряд ли совпадает с волей Бога. Но пользоваться "небесным блатом" в виде имени Иисуса Христа для совершения благих дел можно и нужно.


​​«Также говорю вам: легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому войти в Божье Царство» Мф 19:24

Про толкование этого отрывка слышала несколько вариантов, а начала раскапывать - и все оказались неверными:

(1) Якобы были такие ворота в Иерусалиме, Игольное Ушко. Торговцам приходилось снимать с верблюдов товары, протискивать животных и груз по отдельности сквозь ворота, и снова навьючивать.

История очень растиражирована и в Интернете, и среди экскурсоводов в Иерусалиме. Но вот историки и теологи проследили, что объяснение это появилось только в 11 веке в труде "Catena aurea" - собрании комментариев разных авторов того времени на Евангелия. Конкретный отрывок про ворота приписывают Ансельму Кентерберийскому, и он ни на кого не ссылается, просто заявляет "а вот были такие ворота в Иерусалиме, и через них верблюды могли только проползать на коленях".

Что верблюды не умеют ползать на коленях - отдельный повод для холивара (здесь научных трудов не нашла, только мой собственный жизненный опыт и опыт таких же).

(2) Якобы ошиблись в переводе. Вместо греческого kamelos (верблюд) имелось в виду kamilos (канат), но переписчики где-то допустили очепятку. С этим есть две проблемы - фраза с канатом не совсем уж понятная, все-таки для иглы он крупноват. Хотя поменьше верблюда. Так возможно тогда богатому в Царство Божие или нет?

И тень на богодухновенность Писания такое толкование бросает. Отрывок про верблюда есть во всех трех синоптических Евангелиях, это ж как надо было ошибиться и в букве, и смысле, и не заметить.

(3) Это был распространенный в то время фразеологизм. Чтобы описать что-то невозможное, у персов было выражение "легче слону пролезть через игольное ушко", а вот у евреев самое крупное в обиходе животное было верблюдом, так что фразеологизм немного изменился. То есть это что-то вроде нашего "ну вот когда рак на горе свистнет, тогда и получится и богатого самостоятельно войти в Царство Божие". Если мы хотим понять смысл, который Христос выкладывал в эту фразу, то Он имел в виду "невозможно", и его современникам, пользовавшимися теми же фразеологизмами, это было понятно.

К этой трактовке приходят толкователи и историки, и, в принципе, на этом археологические раскопки Писания можно остановить.

Но вот смысл в контексте всего отрывка я поняла совсем недавно.

Эту фразу Христос говорит после того, как некий юноша спрашивал Его, что ему сделать хорошего, чтобы иметь жизнь вечную. Господь Иисус сначала сослался на 10 заповедей, юноша ответил, что все это делает. Тогда Господь сказал: ну, раздай тогда все имение нищим и следуй за Мной. Юноша расстроился и ушел. И ученики тоже приуныли: "так кто же может спастись? А Иисус, воззрев, сказал им: человекам это невозможно, Богу же всё возможно." (Мф 19:25-26)

Во-первых, отрывок не про то, что богатые - каста каких-то особо опасных грешников. Нарушение базовых заповедей явно волновало Христа больше, про них Он упомянул изначально. И я не защищаю ослепленность своим богатством, но любая приверженность любому мирскому идолу делает нас в глазах Господа эдаким верблюдом.

Во-вторых, Господь тут же указывает путь к спасению, который мы часто забываем: "человекам это невозможно, Богу же всё возможно".

Никто из нас самостоятельно не справится со всеми своими грехами. Никто из нас не придет к воротам рая с идеальной зачеткой и возгласом: "я все сам!". Мы можем только расписаться в своем бессилии и сказать: "помоги, Господи!".

Христос не просто сказал: "раздай имение нищим", Он сказал: "раздай имение нищим и следуй за Мной". Вопрос не в бедности, а в том, чтобы ни за что в жизни не держаться больше, чем за Бога. У юноши был шанс следовать за живым Иисусом, и его горе в том, что он отказался от этой возможности. А уж богатство его удержало, и что другое - не столь важно.


Сегодня западная церковь вспоминала апостола Фому. Интересно, что на нашем языке в просторечии Фома закрепился как «неверующий», что, вообще-то, суровое обвинение. В английском Фома только «сомневающийся» (Doubting Thomas), что снисходительнее описывает его отказ поверить, что Христос воскрес, пока Фома сам не увидит следов от гвоздей на Его руках, не коснется их пальцем и не потрогает рану в Его боку (Ин.20:25). И, ради справедливости, Евангелие не описывает, что Фома вправду стал это все трогать, когда Господь Иисус предстал перед ним. Мы знаем только, что Фома воскликнул: «Господь мой и Бог мой!». (Ин.20:28)

После апостол Фома отправился в Азию и положил начало распространению христианства там. В Индии, штате Керала, до сих пор существуют большие христианские общины, ведущие свое начало от его трудов. Фома много сделал для распространения веры и пострадал за нее.

Его пример показателен, потому что Церковь часто «подчищает» рассказы о своих святых. Можно подумать, что, раз уверовавшие, святые больше никогда не сомневаются и не переживают минут слабости в своей вере. Это не так. Я помню, меня очень порадовало признание митрополита Уэра(Каллиста), что он периодически сомневается, и это нормально. Если уж православный мастодонт сомневается, то чего уж мне стесняться таких моментов.

Слепая вера обычно требуется в тоталитарных режимах и сектах. Просто высказанное вслух сомнение приравнивается к предательству.

Наш же Господь не хочет слепого подчинения. Он хочет нашего свободного выбора. И это значит, что нам раз за разом придется этот выбор осмысливать, раз за разом заново приходить к выводу, что мы верим. Человеческая психика развивается по спирали, и на каждом новом этапе мы можем заново задаваться все теми же вопросами, каждый раз понимая суть чуть глубже или под другим углом. И не надо бояться этих вопросов. Господь спокойно относится к нашим сомнениям. Если Он есть истина и свет, Он может спокойно выдержать наши сомнения, пока мы эту истину для себя открываем. Сказать: вот, трогай, смотри.


Христос Воскрес!!! С праздником, кто празднует сегодня! 🕊️

Кто пока не празднует - помните, что Христос победил смерть ради всех нас уже давно, остальное - нюансы.


ПАСХАЛЬНОЕ

…А между тем благая весть — всегда в разгар триумфа ада, и это только так и есть, и только так всегда и надо! Когда, казалось, нам велят — а может, сами захотели, — спускаться глубже, глубже в ад по лестнице Страстной недели: все силы тьмы сошлись на смотр, стесняться некого — а че там; бежал Фома, отрекся Петр, Иуда занят пересчетом, — но в мир бесцельного труда и опротивевшего блуда вступает чудо лишь тогда, когда уже никак без чуда, когда надежда ни одна не намекает нам, что живы, и перспектива есть одна — отказ от всякой перспективы.

На всех углах твердят вопрос, осклабясь радостно, как звери: «Уроды, где же ваш Христос?» А наш Христос пока в пещере, в ночной тиши. От чуждых глаз его скрывает плащаница. Он там, пока любой из нас не дрогнет и не усомнится (не усомнится только тот глядящий пристально и строго неколебимый идиот, что вообще не верит в Бога).

Земля безвидна и пуста. Ни милосердия, ни смысла. На ней не может быть Христа, его и не было, приснился. Сыскав сомнительный приют, не ожидая утешенья, сидят апостолы, и пьют, и выясняют отношенья:

— Погибло все. Одни мечты. Тут сеять — только тратить зерна.

— Предатель ты.

— Подослан ты.

— Он был неправ.

— Неправ?!

— Бесспорно. Он был неправ, а правы те. Не то, понятно и дитяти, он вряд ли был бы на кресте, что он и сам предвидел, кстати. Нас, дураков, попутал бес…

Но тут приходит Магдалина и говорит: «Воскрес! Воскрес! Он говорил, я говорила!» И этот звонкий женский крик среди бессилия и злобы раздастся в тот последний миг, когда еще чуть-чуть — и все бы.

Глядишь кругом — земля черна. Еще потерпим — и привыкнем. И в воскресение зерна никто не верит, как Уитмен. Нас окружает только месть, и празднословье, и опаска, а если вдруг надежда есть — то это все еще не Пасха. Провал не так еще глубок. Мы скатимся к осипшим песням о том, что не воскреснет Бог, а мы подавно не воскреснем. Он нас презрел, забыл, отверг, лишил и гнева, и заботы; сперва прошел страстной четверг, потом безвременье субботы, — и лишь тогда ударит свет, его увижу в этот день я: не раньше, нет, не позже, нет, — в час отреченья и паденья.

Когда не десять и не сто, а миллион поверит бреду; когда уже ничто, ничто не намекает на победу, — ударит свет и все сожжет, и смерть отступится, оскалясь. Вот Пасха. Вот ее сюжет. Христос воскрес.
А вы боялись.


Дмитрий Быков


Вот, кстати, что еще меня впечатлило у постившихся в Рамадан мусульман, так это фокус на контроле эмоций.

Пост (не есть, не пить в светлое время суток) - это полбеды. Беда - не давать волю раздражению и прочим эмоциям на работе, а без воды к часам четырем дня их накапливается сполна. В мусульманских странах, положим, на время Рамадана вся страна приходит в сомнабулическое состояние, но для экспатов в Сингапуре, за которыми я наблюдала, рабочий день не сокращался.

Христианский пост в этом плане ничем не отличается. Мы постимся (убираем из жизни отвлекающие факторы), чтобы приблизиться к Богу. Это не диета и не соревнование в интенсивности страданий. И если от строгости поста ты становишься озлобленнее и высокомернее к ближним, может быть, ты движешься не туда.

Как в расхожей шутке от батюшек - в пост главное не грызть ближних и себя, остальные ограничения - по возможности.


У меня был период в года три, когда я жила в Азии и много работала с мусульманскими странами. Было очень интересно наблюдать, как некоторые коллеги, придерживающиеся строгих регламентов своей веры, умудрялись их соблюдать настолько незаметно и тактично, что другим мусульманам, не сильно религиозным, не было рядом с ними некомфортно.

Это какой-то особый социальный навык: не пить алкоголь, когда все вокруг пьют, и при этом не привлекать к этому внимания. Отказаться от мяса, поняв, что оно не халяльное, и при этом не задеть чувства хозяйки дома. Соблюдать пост в Рамадан (не пить даже воду!) и спокойно сидеть весь день за одним рабочим столом с коллегами, которые тоже собирались пост держать, но где-то на полпути передумали.

У ребят из стран, где религия - часть законодательства, чувство вины из-за несоблюдения религиозных норм может зашкаливать и так. Очень много такта нужно, чтобы сидеть рядом "всему такому правильному" и не только в своих мыслях не возгордиться, но и другого ничем не тригернуть.

Это такой анти-фарисейский подход, который отлично применим и в христианстве. Мой пост, мои молитвы, мои духовные подвиги - это между мной и Богом. Они не делают меня лучше или хуже окружающих, у других - другой путь, о котором я ничего не знаю.

Бонус - в христианстве у нас есть четкое обозначение, что любая благодать - от Бога ("Никто не может прийти ко Мне, если Отец, Который послал Меня, не привлечет его" Ин 6:44), так что даже кичиться своей "святостью" как-то неприлично, она подарена, а не тобой "честно заработана".

Это, наверное, навеяно размышлениями о высказываниях начавших поститься соотечественников за последнюю неделю. Да и саморефлексией, чего уж тут.


Про восприятие религиозности в социуме

"Когда вы молитесь, то не будьте как лицемеры, которые любят молиться, стоя в синагогах и на углах улиц таким образом, чтобы все их видели. Говорю вам истину: они уже получили свою награду." Мф 6:5

Недавно интересный комментарий слышала к отрывкам из 6 главы Евангелия от Матфея (про молящихся, постящихся и благодетельствующих напоказ фарисеев). Если принять во внимание исторический контекст, фарисеи таким поведением демонстрировали не только набожность ("спасибо, что я не как тот мытарь"), но и свою приближенность к политической власти. Повода для гордости сразу два: "я - набожный" и "я - на правильной стороне истории / стороне власти / социально одобряемой стороне".

В разные времена в разных обществах приверженность христианству попадала то в разряд таких же "социально одобряемых" вещей, то становилась причиной гонений.

Последние десятилетия в России, конечно, истое православие считается атрибутом доброго патриота. Вспоминается "Нелюбовь" Звягинцева и откровенно фарисейское желание одного из главных героев не запятнать свой православный имидж.

Напротив, среди оппозиционных россиян приверженность христианству воспринимается как политическое, а не религиозное заявление. Мне прилетали сообщения "постеснялась бы публично поддерживать патриарха" с подтекстом "поддерживать то-что-нельзя-называть", хотя причем тут это. К моральному облику Господа нашего Иисуса Христа претензий не имею; дата, подпись.

В Древнем Риме император Нерон христиан казнил. В Средневековой Испании казнили уже христиане за сомнение в католических догмах. Во времена Французской революции клирики оказались на эшафоте вместе с монархом. В Англии 19 века посещение церкви было непременной частью светской жизни. В СССР для политической карьеры надо было быть атеистом. В США сейчас - наоборот, политикам надо имитировать религиозность, чтобы понравиться консервативному электорату.

Мирское отношение к нашей вере продолжит меняться, как морские приливы и отливы. Но не должно от этого меняться наше поведение. Как не надо молиться и поститься напоказ, когда это престижно, так не надо и стесняться своей веры, когда это станет непопулярно.

Помоги нам не оступиться, Господи.


Вход Господень в Иерусалим - напоминание всем нам, как Господь дает нам не то, что мы ожидаем, но то, что нам нужно.

Когда Он входил в Иерусалим, люди ожидали Царя-Воина, который освободит их от физического подчинения римлянам. Они этого не получили - увы! - но они получили освобождение от смерти и вечную жизнь. Что-то, что они не могли и вообразить, чтобы попросить.

И знакомо по-человечески это разочарование, когда ты уже видишь, что твои надежды не сбылись, но еще не знаешь, не можешь вообразить даже, что взамен тебе Господь готовит что-то намного лучше.

Как часто мы в своей жизни оказываемся в таком коридоре из неоправданных ожиданий и сбитых ориентиров? Хватает ли у нас сил, чтобы верить, что Господь позаботится о нас, хоть и не так, как мы ожидали? Пусть почаще хватает.

«Вера — это уверенность в том, чего мы с надеждой ожидаем, подтверждение того, чего мы не видим» Евр 11:1


Сегодня на литургии дважды - и в проповеди, и в молитвах - соболезновали о погибших и пострадавших в Крокусе. Это англиканская церковь, Америка, Бостон. Паства сплошь из либерал-демократов.

Меня это очень тронуло, хотя, казалось бы, нормальная реакция христиан на трагедию других людей. Молятся же за Украину и Ближний Восток постоянно.

Но вот до сих пор силюсь вспомнить, слышала ли я в России хоть раз, чтобы молились за погибших в школьных расстрелах в Америке, коих было много, и никак не могу припомнить. Хочется верить, что где-то кто-то все-таки молился, просто я не в том храме была.


Сегодня Лазарева суббота по католическому календарю, и мне хотелось бы напомнить о том, что Христос плакал о смерти своего друга, даже зная, что идет его воскресить. Плакал вместе с сестрами Лазаря, разделяя их горе. Плакал о том, что самому Лазарю пришлось испытать смерть - не самый приятный физический опыт.

Попадались какие-то жестокие слова в православных пабликах, что, мол, постились бы люди и не ходили по концертам - не оказались бы в Крокусе. Оставляя за скобками то, что мы не язычники, и не верим, что соблюдение религиозных ритуалов спасет нас от бед и скорбей, давайте быть как-то сострадательнее к другим.

Эра карающего Бога закончилась вместе с обновлением Завета. Давайте и мы не примерять на себя роли карателей и судей. Христиане - те, кто подражает Христу. В милосердии, любви, разделении чужой скорби.

20 ta oxirgi post ko‘rsatilgan.